Читать онлайн книгу "Желчь"

Желчь
Максэль Вокк


Егор, молодой парень, только закончивший юридический институт, направлен на стажировку в отдел полиции к старшему следователю со странным прозвищем – Пироз. По поручению начальника, дабы не мешаться тому под ногами, разгребает старые дела, запутанные и безнадёжно пылившиеся на полке в «висяках». Пироз с изумлением слушает, как молодой детектив, с маниакальной педантичностью, раскрывает детали жестоких, своей изощренностью, убийств – справедливых, но незаконных наказаний жертв. Клубок распутывается, и вот уже когда ниточки ведут к мстителю, неожиданно для всех он запутывается с другой стороны…





Максэль Вокк

Желчь


Особая благодарность Вязовцеву Антону Валерьевичу за помощь в создании иллюстраций.





Часть 1

Пироз








Предисловие


– Егор, скажи, что виноват, и дело закрыто! – Следователь сидел сложа руки, прожигая взглядом человека с лисьей ухмылкой, – Ты думаешь, я просто так взял тебя к себе в помощники.

– Петя, а ты не забыл, кто тебя спас на стройплощадке, когда ты упал с опоры? – Обвиняемый говорил очень уверенно, чувствуя за собой правду.

– Хорош меня уговаривать, ты виноват, признай это!

– Они сами виноваты, и ты сам таких же губишь, ты и сам убийца…




Глава 1

Свидетель


– Так что вы видели в тот момент? – Следователь, задающий вопросы, сидел полуразвернувшись к свидетелю совершенно непонятного происшествия, случившегося на одном из проспектов столицы России.

– Сложно, конечно, сказать, потому что шел сильный дождь, даже номер впереди стоящей машины был плохо различим… – Свидетель говорил не торопясь, словно копаясь в обрывках воспоминаний, и, восстанавливая картину случившегося, описывал ее.

– И все же… Вы позвонили в полицию не просто так, а по причине какого-то беспокойства.

– Э-э-э, да! Та машина ехала передо мной, а заливающий все вокруг мощный дождь словно стеной отделял машины в той дурацкой пробке, которая образовалась, скорее всего, из-за него же.

– И-и-и…

– Дождь, подсвеченный красным светом фар, слегка скрыл очертания человека, который вылез из той машины и ушел вперед, пока автомобильная пробка стояла… потом раздался хлопок, который, как мне кажется, совпал с раскатом грома…

– Так из какой машины вышел человек?

– Из той, которая ехала передо мной… Потом этот человек сел обратно в свою машину и, перестроившись, покинул это место…

– Вы же сказали, там была пробка?

– Да, но время от времени полосы двигались.

– А вы остались стоять в этой полосе?

– Постоял какое-то время, и когда понял, что все полосы хоть чуть-чуть, но двигаются, а эта стоит, тоже перестроился.

– Хорошо, что было дальше?

– Та полоса, в которой я был, стояла из-за черной дорогой иномарки… Непонятно, почему она не ехала.

– В салоне кого-нибудь видели?

– Автомобиль был полностью тонирован, ничего сказать не могу.

– Если честно, то складывается впечатление, что вы что-то недоговариваете.

– Видите ли, после того, как я узнал, что там произошло убийство, я постоянно думаю о том событии и пытаюсь сложить все в общую картину, отследить ход событий от его начала до момента убийства.

– Вы не следственный комитет, от вас требуется лишь подробная информация.

– Я сам вправе решать, что делать.

– Какие действия были предприняты с вашей стороны?

– Я просмотрел запись со своего видеорегистратора полностью с момента въезда на эту дорогу, и скажу вам следующее: эта черная иномарка себя вела нагло и вовсе не адекватно. Она меня подрезала, мне даже пришлось применить экстренное торможение, но я всегда очень спокоен и меня трудно вывести из себя, я продолжил движение за ней, наблюдая за этим хулиганством. В это время очень шустро развернулся проливной дождь, и в мою полосу перестроилась машина, номера которой были не видны. Также я просмотрел камеры видеонаблюдения, что тоже ничего мне не дало: от автомобиля, который перестроился в мою полосу, на видео осталось лишь серое пятно. Таких серых пятен на дороге было огромное количество, вперемешку с другими цветами они двигались, словно фигурки в тетрисе, а порой и вообще ничего не было видно из-за силы дождя.

– А вы пытались отследить его до происшествия?

– Так я об этом и говорю, начался сильный дождь, он шел на протяжении десяти минут, и весь транспорт так замешкался, так переплелся, что было непонятно, откуда он взялся и куда он уехал.

– Мы к настоящему моменту тоже изучили все записи, осталось сделать заключение… Вы можете быть свободны, спасибо за содействие. И вот еще, ваша машина ведь тоже серого цвета?

– Да, а что?

– Сбор информации, не более…

Следователь остался сидеть в своем кабинете с очень плохим освещением, куда даже свет дня не проникал, видимо, из-за упавших прямо на окно веток; здесь также отдавало холодом и сыростью. Условия, как можно подумать, не очень хорошие, но следователь по прозвищу Пироз мог пожаловаться только на маленький рабочий стол, который имел хоть и стандартные размеры, но был завален так, словно на него сгрузился небольшой грузовик. Количество дел, взгроможденных на него, зашкаливало, но, что самое интересное, большая часть этих дел были закрыты и просто существовали на столе в виде неотъемлемого реквизита, а стеллажи в это время пребывали в разгруженном состоянии.

Пироз получил свое прозвище несколько лет назад, когда вел странное дело, связанное с убийством врача. Дело так и не было раскрыто, поскольку было хорошо спланировано убийцей, зато окружение, имевшее дело со следователем, ощутило явную изжогу от общения. Следователя звали Шесма Петр Васильевич, он не носил форму, а был одет в отнюдь не модную, но всегда чистую одежду. На его левом ухе отсутствовала мочка, он об этом вообще не любил разговаривать, и в ответ на вопросы всегда грубо и немногословно говорил: «Отморозил». Он не считался лучшим, руководство его ценило больше за доведение дел до конца – даже дела, которые были заброшены в дальний ящик, в конечном итоге приобретали завершенный вид, поскольку Василич по-другому не мог. Его худощавость при довольно высоком росте выглядела слегка нелепо, что, скорее всего, сказалось на его одиночестве, хотя причина была только в нем, и это – нежелание быть привязанным к кому-либо. Максимум общения у него был с матерью, которой он делал еженедельный отчет о своей жизни, потому как родственников у него больше не было. Пироз нисколько не ценил комфорт или роскошь, его мало что интересовало вообще, он жил тем, что есть, и ни к чему особо не стремился.

– Убийство в пробке. – Он стоял у окна, смотрел на склонившиеся и упирающиеся в окно, будто готовящиеся его выдавить ветки дерева, и бормотал, ковыряя надломленный ноготь. – Это точно была месть, потому как не похоже на преднамеренное или подготовленное убийство.

Пироз отвернулся от окна, хотел пройти к своему столу, но тут же присел на выпирающую из-под подоконника батарею, холод которой сразу пробежал по всему телу.

– Но месть за что? За то, что человеку не понравилась чья-то агрессивная езда? Или не то чтобы езда, а поведение и дальнейшая безнаказанность… – Подняв голову наверх, смотря на потолок грязно-белого цвета с расползающимися трещинами и волнующейся от сквозняка паутиной, добавил: – Правильности, значит, хочет.

Петр Васильевич подошел к своему столу и достал из-под бумаг мобильный телефон.

– Миха, здорово!

– Ага, привет! Тут удар мощным электрошокером в область сердца… – Михаил, как обычно, недоговорил, потому как Василич услышал что требуется, и стандартно бросил трубку. – Задолбал, вот же человек.

Петр достал толстый, замученный жизнью блокнот, умело пролистал до нужного места:

– 2014 – убийство полицейского, 2015 – убийство школьника и, в этот же год, продавца хозтоваров, в 2016 – убийство таксиста и врача, далее было затишье, и вот сейчас ты опять вышел. Ты работаешь по какому-то принципу, твоя идея проста, скорее всего, ты плохо воспринимаешь грубость по отношению к себе. – Собрав вещи, Василич направился в морг осмотреть труп.

Добравшись до морга достаточно быстро, он постоял на улице рядом с входом – этакий ритуал или просто боязнь данного заведения – и, харкнув в сторону от крыльца, зашел внутрь.

– Василич, ты как обычно…

– Миша, давай посмотрим тело, а потом будешь болтать.

– Капец, ты хоть раз бы приехал и сказал: «Давай бухнем!» – но нет, от тебя не дождаться такого! – Болтающего Михаила Петр тащил в комнату с трупом, никак не показывая дискомфорта от пребывания здесь, причем тащил, не прилагая никаких физических усилий, а только быстро шагая в нужном направлении.

– Давай, давай, открывай двери быстрей, мне некогда.

– Вот ты всегда так, – Миша щелкнул пропуском по пропускному устройству и с предупреждающим звуком распахнул дверь, в проем которой сразу залетел Петр.

– Какой мой?

– Такой быстрый ты, а вот догадайся? – После этой фразы Михаил получил резкий, но несильный удар под дых.

– Ты мне надоел, честно. – Василич после сделанного удара прошел вглубь комнаты и принялся скидывать простынки с лежавших на каталках тел.

– Псих, блин, в натуре, от тебя только изжога может быть. – С трудом разогнувшись, он подбежал к нужному телу. – Вот он, смотри.

Петр Васильевич быстрым взглядом окинул тело, достал телефон и, сделав пару-тройку фотографий, тут же его убрал, направившись к выходу.

– Ладно тебе, постой! Тут у него повреждений других нет, только этот след от шокера, и разряд точно был сильным, вокруг места удара полопались капилляры, прорисовался некий рисунок. – Михаил видел, что следователю абсолютно все равно и он просто уходит. – Ну и вали, Пироз чертов.

Напоследок он махнул Василичу в дорогу рукой.

Выйдя на улицу, Петр прижался к стене спиной и, словно задыхаясь, ловил воздух ртом. Восстановив дыхание и зажмурив с силой глаза, он с треском покачал головой и опять вошел в морг. Михаил, снова увидев Василича, сначала подумывал что-то сказать, но, уже просто не предполагая, что он еще может выкинуть, остался просто нервно смотреть.

– Василич, это самое, я не со зла тебе это сказал…

– Скажи мне, пассажир, который ехал вот с этим. – Он кивнул в сторону трупа. – Его куда перевели? И смотрел ли ты его?

– Фу-у-у, блин. – Мише стало даже легче. – Ты про это спросить пришел, я уж подумал… – Тут же сменив тему, он продолжил:

– Их нашли без сознания, чуть не завернули обоих в мешок, уж потом поняли, что пассажир плохонький, но живой. Я на месте их осмотрел, электрошоком получили оба, но разряды были разные.

– Хочешь сказать, что человек, который совершил это преступление, заведомо знал, что не убьет пассажира?

– Он утром пришел в себя, можно будет лично спросить.

– Отлично.

– Это, Петруха, не обижайся.

Петр стандартно покинул здание морга, сел в машину, харкнул на асфальт и закрыл дверь, немного поразмыслив, завел двигатель и уехал.

– Вот человек, ни здрасте, ни до свидания, ни спасибо, – бурчал, глядя в окно, Михаил.


* * *

Добравшись до больницы, Петр зашел внутрь. Проходя по коридорам, он осматривался, словно переживал, что его заметят. Подойдя к нужной палате, еще раз осмотрелся и вошел.

– Спит, значит… и никого нет… а условия-то какие хорошие… – Приблизившись вплотную к койке, он неспешно уселся. – Сережа, просыпайся, это товарищ полицейский к тебе пришел, не желаешь поговорить? Сережа, друг мой!

Петр, похлопав его по плечу, добился желаемого.

– О! Что? Что? Кто ты такой? Чего тебе надо? – бешено бросал вопросы в полицейского потерпевший.

– Я твой защитник, – Пироз говорил с ним очень мягко. – Сережик, расскажи, что случилось, и тогда я смогу тебе помочь?

– Да я… Да я вас всех… Ты чего вообще так со мной базаришь? Слышь, псих, ты вообще первый сядешь! – потерпевший, словно не зная манер общения, кидался различными фразами угрожающей тематики.

– Я тебя прекрасно понял, и прости меня, пожалуйста, за то, что перебиваю, потому как ну очень хочу сказать сейчас я, а то ведь ты разговаривать можешь без конца, – влез в словесную перестрелку Петр. – Как ты думаешь, вот пока я сюда шел прямо без халата, много ли раз меня остановили?

– Дядя, идите дальше…

– Дядя старше тебя на шесть лет, ну да ладно. Меня никто не остановил, и никто не знает, что в твоей люкс-палате кто-то есть.

– И что? Ты меня пугаешь, что ли, пес мусорской?

– Зачем же мне тебя пугать, Сережик? Я тебя защищать пришел, просто как-то переживаю, а вдруг тот, кто на вас напал, узнает или уже знает, что ты живой, и захочет тебя…

– Мужик, давай к делу! Чего, куда и все такое, ок?

– Сережа, ты видел или, может быть, знаешь, кто на вас напал?

– Ты чего прикалываешься? Он бы уже не жил!

– Понятно, тогда, может, расскажешь, как все произошло?

– Чего там говорить? Мы перли как обычно с кентом, тут дождь, короче, в пробень уперлись, а тут этот трансформатор подкрался, и все.

– Лицо видел?

– Неа, в капюшоне был, сказал: «Ненавижу вас, твари»…

– Больше ничего не было?

– Кент снимал дождь на тел как раз в тот момент, когда этот подскочил.

Петр, как обычно, быстро собрался и ушел, ничего не сказав.

– Хрена дебилы работают. Блин, он вообще отморозок, – удивлялся Сергей.


* * *

Следователь шел по коридору больницы, слушая гудки в своем телефоне.

– Ну давай, возьми трубку, давай.

– Алло.

– Вскрыли?

– Да.

– По закрытой сетке скинь мне, а телефон в упаковку и на склад вещдоков.

– Понял. Кстати, чужих отпечатков на ручке автомобиля нет.

– Ясно. – Василич почесал затылок и убрал телефон в карман.

Через час он уже сидел в своем кабинете и потягивал воду из стакана с отколотым краем, рассуждая на тему одиночества: «Взять, что ли, в помощники кого, пусть хоть полы в кабинете моют и чай наливают. И, вообще, хочется уволиться, надоела эта работа с утра до ночи, никакой личной жизни». Его думы были прерваны стуком в дверь.

– Войдите.

– Петр Василич, тут приказы различные, нужно с ними ознакомиться.

– Ух ты, Егор, заходи, – сказал следователь, смущая скромного молодого человека. – А ты все так же подай-принеси?

– Я, ну так это…

– Ладно, спокойно! – Видя, как молодой человек нервно глотает слюну, Петр решил его успокоить. – Я решил тебя взять к себе в помощники, тем более, практику ты уже прошел. – Петр говорил с легкой издевкой.

– Так я работаю больше четырех лет тут, практику давно прошел.

– Ого, думал, все еще на практике, а так бы сразу позвал, парень-то ты видный! – Егор не знал, как реагировать на эти слова, поэтому просто улыбнулся. – Короче, беги в кадры, я уже всех предупредил, напишешь заяву, и завтра ко мне, и давай без формы.

– Понял, Петр Васильевич. – Егор закрыл за собой дверь, а тем временем Василич обзвонил всех и сообщил, что берет его к себе помощником. Сделать это было достаточно сложно, поскольку доверено было лишь переносить бумаги, не более.


* * *

Наступивший день был слишком ветреным, поэтому Петр, не желая куда-либо выезжать, решил остаться в кабинете и дать некую поверхностную информацию новичку по имени Егор, за которым он уже час наблюдал. Удивление действиями Егора отражалось на лице Василича – тот вначале не знал, куда деть пакет, с которым пришел, перекладывая его с места на место, потом что-то ронял, зацепляясь за предметы.

– Егор.

– А?

– Егор, сядь на стул!

– Ага.

– Ты давай соберись, чего расклеился?!

– Да просто не в своей тарелке, как-то неудобно…

– Не парься, сегодня ночуешь здесь, так привыкнешь. Кстати, спать будешь на той лавке в углу, стол мой!

– Понял.

– Вот и хорошо. Теперь ближе к делу.

– Я готов!

– Видишь, как много всяких дел, тебе нужно их изучить. Раскрытые дела можешь сразу убрать куда тебе будет удобно, а лучше сдать в архив.

– Понял.

– Самое главное, вникни в дела с головой и представь, как это могло произойти, что сподвигло людей на преступление, не торопись, будь собранным, выписывай что считаешь нужным, обязательно бери с собой еду, и побольше, отвлекаться нельзя. Я буду уезжать, ты будешь оставаться за главного, ни с кем можешь не разговаривать, при этом все у всех спрашивать, телефоны всяких там спецов найдешь на том листочке.

– Ага, понял! Но мне не понятно: в чем же моя помощь?

– Самая что ни на есть лучшая помощь! Ты каждое дело посмотришь свежим взглядом, мне хочется, чтоб ты нашел в них что-то новое!

– Петр Васильевич, я как-то не уверен, ведь я занимался только бумагами, не более… – Егор сидел с очень потерянным видом, глядя на папки с делами, образовавшие кучу.

– Егор, соберись, я не заставляю тебя грызть эти бумаги, изучай так, как тебе это будет удобно, ведь если ты это будешь делать только из-за того, что я тебе сказал, у тебя ничего не получится! Знай, любая работа должна быть в удовольствие, а если это не так, результат будет неважным! – Во время диалога Петр наблюдал за новым человеком в его команде. Он находил его несобранным, но при этом старательным, постоянно записывающим что-то в блокнот.

– Я не знаю, с чего начинать, тут очень много…

– Давай сделаем так: ты возьмешь тот пустой стеллаж, сгрузишь на него раскрытые дела и про них забудешь, а нераскрытые расставишь по годам в том угловом шкафу. – Держа руки в карманах, Василич показывал взглядом, куда что расставлять.

Тяжело вздохнув, Егор кивнул и подошел к столу с делами.

– Ужас, сколько бумаги тратится…


* * *

Дверь кабинета хлопнула, и это ослабило внутреннее напряжение младшего следователя, но в то же время приковала его к разбору материалов. Особого желания заниматься этим Егор не испытывал, ведь его прежняя работа не была такой насыщенной – там ему приходилось просто сидеть и лишь иногда разносить бумаги по кабинетам.

Собравшись с силами, он все же принялся расставлять дела.

– Тук-тук! Можно?

– Вы уже зашли, так проходите!

– Егор, где Пироз?

– Ушел куда-то и не сказал куда…

– Хрена тебе повезло, он вообще ни с кем не работает!

– Ну не знаю, он тут столько дел дал.

– Ха-а-а, похоже, задолбался сам все разгребать, так тебя подтянул, – осматривая кабинет и смотря, как суетится Егор, полицейский розыскной группы продолжал беседу. – Блин, у него вообще тут бардак, стремный кабинетик.

Егор, ничего не ответив, все так же быстро ходил от стола к стеллажу.

– Ладно, бывай!

– Ага.


* * *

К вечеру, разобрав стол, загрузив стеллаж раскрытыми делами и упорядочив нераскрытые по годам, Егор решил ставить в шкаф в углу только те дела, с которыми лично ознакомится.

– Итак, одну задачу выполнил, зачту одно дело и закончу на сегодня! – Он сидел полулежа в капитанском кресле его непосредственного начальника, которое представляло собой качающийся скрипучий стул со спинкой. Взяв в руки дело и принявшись читать, Егор начал зевать, но в итоге быстро закончил чтение и лег на ту самую лавку, на которую указал Василич.


* * *

Утро.

– Привет, солдат!

Сонный, слегка испуганный Егор, вскочив на ноги и протирая глаза, почему-то пытался оправдаться.

– Я чуть-чуть задремал, умаялся чего-то, не знаю даже как…

– Егорка, да все нормально, и с лавкой я пошутил… – Василичу было неудобно, что человек все его шутки воспринял всерьез. – Получилось ознакомиться хоть с одним делом?

– Одно посмотрел…

– Это хорошо! Ну давай, рассказывай.

– Так а чего там? Убийство во дворе одного из районов города…

– И все? – Петр был в шоке от услышанного.

– А что еще-то рассказывать?

– Значит так, доклад мне нужен развернутый, а то, что я сейчас услышал, даже не ответ первоклассника! Егор, если ты изучаешь дело, ты должен представить себя в роли каждого из участвующих в этом деле! – Будучи в бешенстве, но никак это не показывая этого, Василич стоял, упершись кулаками в стол. – Бери год, который тебе больше нравится.

– Тогда 2015 возьму.

– Вот и возьми, а вечером у тебя будет экзамен по этому делу! – Петр Васильевич отклеился от стола, разминая пальцы, и вышел из кабинета.




Глава 2

Школьник


– Петр Васильевич, ну я не знаю, как говорить…

– Опять одно и то же. – Василич сидел за своим столом, смотря в дело, и, будто экзаменатор, принимал изученный материал у своего ученика, пребывая в явном негодовании и хмуря брови. – Хорошо, давай действовать по-другому…

Наступила пауза, следователь жестикулировал и, по-видимому, о чем-то размышлял, зажмуривая один глаз.

– Так, решено. Егор, ты будешь убийцей, будешь думать как убийца и начинать каждый рассказ дела с предыстории. Привлеки дополнительные материалы, послушай специалистов со стороны, чтоб в итоге твое дело было полным и завершенным.

– Получится ли у меня такое?

– Я подскажу, если что-то будет не получаться. Приступай к подготовке дела и излагай текст ответа на бумаге, так будет более надежно.

– Попробую.


* * *

«Этот мальчишка лет шестнадцати мне давно не давал покоя, его избалованность и манера общения совершенно не укладывались в голове. Его родители – люди высших кругов, достаточно уважаемые, и как только появляются от них такие избалованные дети, нет, не то слово, точнее сказать – бракованные, так будет намного яснее. Я всегда выбирал один и тот же маршрут до работы, одно и то же время, и этот для меня больной ребенок, беспокоящий округу одного из дворов своим дерзким поведением – разбойными нападениями на проходящих мимо людей. Самое интересное, что его поступки замалчивались и нигде и ни на чем не отражались. Эта несправедливость задела и меня, когда я проходил тот самый двор и внезапно получил в лицо носком, наполненным чьими-то фекалиями. В тот момент испытал мгновенное желание стереть этого мальчишку из истории человечества, и это было схоже с жаждой в жаркий день.

Я изучил техническое оснащение дворов на предмет наличия различной видеоаппаратуры, и, когда все было готово, решил дожидаться его в домике на детской площадке в вечернее время, когда он после своих утренних деяний шел на второй заход. Ждать пришлось достаточно долго, я курил и сжигал фильтры, чтоб не оставлять никаких следов, выкурил более 10 сигарет. Пустая детская площадка и общая безлюдность улицы слегка расслабляли. Дверь одного из подъездов открылась, издав характерный звук, и вышедший оттуда человек направился к кустам около соседнего дома, в его руках было что-то похожее на палку. Я продолжал сидеть в детском домике и смотреть, что на этот раз выдумает этот ужасный человек. Как я понял, что это он? Все банально: кто пойдет в темное время суток из дома в кусты, да еще и в одиночку, ну и то, что я его достаточно изучил, прежде чем с ним что-то сделать, давало мне преимущество.

Раздался звук, очень похожий на выстрел пневматического ружья, после чего прозвучал женский крик и стало ясно, что жертва издевки убегала. Мне помогали улицы, откуда доносился шум проезжающих машин, позволивший подкрасться прямо впритык к мальчишке. Он успел сделать еще выстрел, но пуля попала в стену дома, поскольку я щелкнул его в бок электрошокером, отчего его мотнуло в сторону. Дальше было как по сценарию: я вставил ему в рот тот самый носок (когда он прилетел в меня, я, решив сохранить его, убрал в пакет) и устроил парню небольшой допрос для понимания ситуации, после чего благополучно покончил с ним».

– Ого-го, вот это поворот, прошло-то всего несколько часов, а ты вон уже как готов, – восхищался Василич, покусывая нижнюю губу. – Так-то лучше.

– Я старался, – с гордостью ответил Егор, видя, что начальник его хвалит.

– Давай только детали обсудим… Вот смотри, ты пишешь, что убийца школьника перед преступлением подготовился и проверил дворы на наличие камер. – Василич смотрел четко в текст, не поднимая глаз. – Звучит так, будто это не первое его убийство…

– Просто в деле сказано, что камер не было, вот я так и написал.

– Так, поехали дальше. Где же тут я видел… А, вот. Парень кинул в убийцу носок с фекалиями, а убийца спустя какое-то время этот самый носок запихал ему в рот, с чего ты это взял? И, кстати, школьник – Паритонсков Ч. Х., это нужно указывать!

– Ладно, укажу. А с фекалиями все понятно, это кал убитого, но более старый, а это значит, что убитый этот кал бросил в убийцу, и тот, сохранив его, в дальнейшем накормил им школьника.

– Хрена логика… – Следователь чесал ногтем большого пальца переносицу между бровей, слегка выпучив глаза. – А ты не думаешь, что школьник это дерьмо притащил с собой и хотел что-то там с ним сделать?

– А смысл тогда убийце ляпаться в чьем-то дерьме, если он его просто нашел в снаряжении жертвы? Я вижу здесь прямую закономерность, месть, накопившееся раздражение, которое в итоге выплеснулось наружу.

– Ты пишешь, убийца, получив в лицо носком и далее подобрав его, убрал в пакет, так?

– Рядом с телом нашли пакет, в котором носок и принесли на место преступления, а следов школьника на нем нет!

– Хрена ты копнул, честно говоря, удивил меня… – Следователь был впечатлен тем, что его подопечный подошел к делу настолько серьезно. – Ты пишешь про сигареты, что их было десять, и что якобы убийца сжигал фильтры специально, как ты это понял?

– Судя по документации, рядом с местом преступления особых улик найдено не было, лишь сожженные фильтры от сигарет и веточка с обгорелым концом. Это значит, что убийца сидел в домике в ожидании жертвы, курил, а фильтры сжигал на той самой ветке. Таким никто не будет заниматься, молодежь бы просто намусорила, и дело с концом, а взрослое поколение сюда бы не полезло.

– Честно сказать, ты напоминаешь Шерлока Холмса, даже страшно становится, не ты ли тот самый убийца?

Василич поднял глаза на Егора в ожидании абсолютно любой реакции, и тот, проглотив слюну, ответил:

– Вы же сами сказали, нужно вжиться в роль убийцы. – Егор замолчал, смотря на Петра Васильевича.

– Ладно, пойдем курнем и продолжим… – ошарашенный Пироз ослабил давление и направился к выходу, держа в руке сигарету.

– Я не курю, вообще-то…

– Опа, ну я быстро тогда.

Василич шел по старому скрипучему коридору, прокручивая в пальцах сигарету, по пути ему попадались приветствовавшие его коллеги, но он привычно никого не замечал, утопая в своих мыслях. Выйдя на улицу, он обошел здание, позвонил матери и после этого закурил, все его тело словно замерло, а сам он смотрел в одну точку. Время шло, теплый ветер сочился через кованое ограждение, на которое и облокотился Пироз.

– До свидания!

– До свидания! Ой, Егор, ты куда?

– Домой.

– А-а-а… чего-то не понял… сколько времени-то?

– Шестой час, вы вышли покурить и пропали куда-то почти на час, что мне делать-то, я домой пошел…

– Ну и правильно, иди. – Василич махнул рукой в сторону Егора, а сам направился в здание. – Я завис чего-то, думаю о том о сем.

– Бывает.


* * *

Петр Васильевич зашел в кабинет, достал из сумки хлеб и палку колбасы, сделал себе бутерброды, вскипятил чайник и с превеликим удовольствием наслаждался первым за сегодняшний день приемом пищи. Клубы пара таяли в холодном воздухе кабинета, оставляя после себя терпкий аромат чая, и это в сочетании с запахом колбасы создавало атмосферу привокзальной закусочной. Подобные минуты для Петра были значимыми, он по-настоящему кайфовал и мог выпить несколько кружек подряд. Когда прием пищи подошел к концу, он достал из нижнего ящика одеяло, вид которого явно давал понять, где находятся ноги, разместил его на лавке и улегся, укрывшись свисающим краем.

Прошло немного времени, и Пироз встал – ему срочно нужно было покурить. Покинув кабинет, он все так же неторопливо шел по длинному коридору до выхода, рядом с которым сидел дневальный.

– Петр Василич, – очнулся парень. – Я не думал, что вы тут.

– Расслабься, я ничего не видел.

Протирая глаза, дневальный продолжал оправдываться за сон на посту.

– Чего-то глаза прикрыл и даже не понял, что уснул…

– Мне неинтересно. – Следователь вышел на улицу, достал из пачки сигарету и, закурив, сел на ступень крыльца здания полиции. На улице было уже достаточно прохладно, пахло свежестью сенокоса от собранной в кучи и еще не досушенной травы. Докурив, Василич надел фильтр на ветку и поджег, а новую сигарету, уже приготовленную и вставленную в зубы, умело прикурил от сгорающего фильтра.

– Ой, хорошо-то как, людей нет, город отдыхает от них, тишина. – Следователь смотрел на перекресток, где два человека что-то выясняли, причем происходило это без криков. – Интересно…

– Наткнув второй фильтр на ветку и спалив его тем же способом, Пироз медленно встал и направился в зеленую зону, поросшую кустарником. Разглядывая оттуда молодых людей, он обнаружил, что у одного из них нож, которым он время от времени тыкает в другого человека и куда-то его направляет.

– Я вообще поражаюсь, люди ничего не боятся, прямо у нашего здания разборки затеяли!

Человек в капюшоне вел свою жертву во дворы, а следом за ними уже шел следователь, вооруженный только удостоверением.

– Давай, давай, двигай, – выдавив это сквозь зубы, злобно сказал человек.

– Отстаньте, прошу вас…

Понимая беспомощность жертвы, Василич решил действовать наперед и не дать им покинуть освещенную фонарями улицу.

– Друг, закурить не найдется? – крикнул он достаточно громко, чтоб наверняка привлечь внимание.

Человек в капюшоне повернулся:

– Не курю.

– Егор, ты, что ли?

– Я, а вы что тут делаете?

Жертва, освобожденная от внимания преследователя, бросилась бежать, и Егор нервно поглядывал в эту сторону.

– За тобой смотрю!

– Не понял?

– Ты давай, мне тут глазки не строй! Живо за мной в кабинет!

– Петр Васильевич, мы и так в кабинете, или я не понял опять вашей шутки?

Василич протер глаза, побил себя по щекам:

– Ой, прости, – никак все не мог прийти в себя он. – Прости! Сон дурной…

– Бывает, – боязливо ответил Егор, узнавая о новых странностях своего начальника.




Глава 3

Полицейский


Раздался телефонный звонок, когда Петр, приседавший в углу, разминал свое тело перед дневной беготней.

– Алло?!

– Петруха, найдено тело недалеко от нашего здания, ножевое, похоже, давай на выезд!

– Понял, иду… – Им овладела дикая растерянность, он смотрел на Егора, будто бы ожидая ответа.

– Так, Егорка. – Василич направил на него указательный палец. – А-а-а, хрен с ним, со мной не пойдешь, с тебя еще одно дело к вечеру, готовься!

Хлопнув дверью, он быстро ушел. На выходе сидел совершенно другой дневальный, не тот, кого он видел в недавнем сне.

– Слушай, скажи, кто вчера сидел на тумбе?

– Я сидел, а что?

– Сиди дальше!

Он шел быстрее обычного, и его не покидало чувство вины, которое возникло в момент телефонного разговора. Выйдя на улицу, он осмотрел крыльцо, которое, по всей видимости, было вымыто уборщицей.

– Так, во сне я сжег фильтр и бросил перед первой ступенькой, а еще один бросил ближе к кустам. – От осмотра территории его отвлекли голоса зевак, которые, словно пчелы, кружили над местом происшествия. – Ладно, потом посмотрю.

Только он ринулся бежать, как вдруг увидел тот самый обгорелый фильтр. Не растерявшись, Пироз обхватил его платком и, завернув, убрал в карман.

– Кто нашел? – Следователь задал вопрос сразу, как подошел.

– Петрух, вон та женщина, она показания дает…

Петр рванул к ней.

– Так, все, мужики, все свободны, дальше я продолжу!

– Здравствуйте. – Он быстро просмотрел, что записали его коллеги, не обращая внимания на ответное приветствие. – Екатерина, вы выгуливали собаку и наткнулись на тело, вы подумали, что человеку стало плохо, и пошевелили его.

– Да. – Она была ошарашена давлением следователя, который говорил с ней так, будто знает все то, что записали его коллеги.

– Петр Василич, смерть около двух часов ночи, ножевое, остальное по телефону.

Пироз слышал все происходящее вокруг, но не отвечал, продолжая работать со свидетелем. Его коллеги знали это, потому и не повторяли информацию.

– Екатерина, скажите вот что, вы еще кого-то видели?

– Нет, только я и моя собака были в это время на улице.

– Вы не знаете этого человека?

– Он очень похож на мужчину из соседнего подъезда…

– Мы это выясним, вот мой номер телефона, если вдруг что вспомните, позвоните, пожалуйста. – Следователь подошел к трупу. – Геннадич, в этом платке найдешь одну вещь, проведи анализ, давай только по-тихому, лично для меня.

– Как скажешь. – Криминалист Тимофей Геннадьевич, работающий бок о бок с Василичем, питал к нему глубокое уважение, несмотря на его характер.

Василич шел к зданию полиции, повторяя маршрут, который он проходил ночью во сне, они совпадали лишь частично, но его смущал один обгоревший фильтр. Подойдя к крыльцу, он предположил, что около него могли подметать, а мусор вовсе собрать. Пошарив около травы, куда могли смести пыль и камушки, он увидел тот самый сгоревший фильтр. Петр испытал испуг.

– Я, чисто теоретически, тоже могу быть свидетелем или выступать в роли обвиняемого, сам уже запутался.

Добравшись до кабинета, он постоял у дверей, слушая, как за ними Егор готовится к сегодняшнему вечеру. Он так и не зашел, решив уточнить у дневального подробности ночного дежурства.

– Дай мне график дежурства по тумбе!

– Так он у начальника.

– Как вы дежурите, по суткам?

– Нет, по двенадцать часов…

– Кого менял сегодня?

– Лазина, а он Щепкина.

– Записи с камер есть?

– Есть, а вам какие нужны?

– За всю ночь! Давай, живее!

– Так нужно через начальника!

– Если я пойду к тебе через начальника, то ты завтра уже будешь улицы мести!

– Все такие борзые, я вообще поражаюсь, а вроде как за справедливость, за порядки… – открывая отснятое видео, ворчал дневальный.

– Давай шустрей, шевели пальцами…

– Ну вот, Лазин заступил, время девять часов вечера.

– Давай на перемотке по-быстрому посмотрим! На стуле качается, в телефон играет, кино смотрит, по телефону трындит… Опа, стоп! Это кто?

– Щепкин.

– Что он тут делает?

– А я-то откуда знаю?

– Звука нет?

– Нет, только видео.

– Лазин свалил куда-то? Куда, интересно? Так, время у нас час ночи…

– Видео дальше нет…

– Как нет?

– Я не знаю, надо программистов спрашивать.

– А это чего?

– Это уже с четырех часов съемка.

– На посту опять Лазин, странная схема… – Пироз почесал голову. – Ладно, хрен с вами, позже разберусь.

И, собравшись уходить, добавил:

– Это самое, номер мне его скинь, а лучше пусть сам мне позвонит, срочно!

Петр Василич вбежал в кабинет, где на него сразу посыпались вопросы от Егора, которые он даже не стал слушать, а просто резко сказал:

– Молчи, лучше молчи, и свали с моего места.

Согнав Егора, он уселся на стул, слегка развалившись и обдумывая сложившиеся обстоятельства: «Я курю пачку в день, каким бы он ни был, в кабинете в пепельнице у меня всегда семь окурков, и пока все совпадает, а под конец дня пустую пачку я выбрасываю в мусорное ведро под столом, в нем как раз она и лежит. Сегодня же я еще не курил вообще, а это значит, что пачку я не вскрывал». Он достал пачку и, рассматривая ее, продолжал размышлять про себя: «Пачка целая, значит, сигаретные фильтры не мои, но как так получается, понять не могу? Я видел во сне фильтры, и я их нашел, фантастика какая-то…» Его отвлек и напугал звонок телефона.

– Кого там еще принесло… Алло?

– Это Лазин Александр.

– Тебе все передали?

– Я сестру родную ездил встречать и попросил подменить меня, а что там было в момент моего отсутствия… – Повисла тишина с резким раскатом страха, – Вы хотите сказать, что я под подозрением? И как мне быть? Что делать-то теперь? Я, конечно, могу взять выписку звонков в такси и маршрут, а также выписку звонков сестры, там все четко отображено.

– Ко мне живо, и Щепкина с собой возьми, – Пироз бросил телефон на стол так, что тот перевернулся. – Черт-те что происходит… Ты подготовился?

Последняя реплика была адресована Егору.

– Не сказать, что хорошо, но, думаю, что все должно получиться… – Егор ответил с большей уверенностью, чем это было в первый раз.

– Тогда слушаю.

– Хорошо: «Он вечно превышает свои полномочия, он думает, что ему все позволено, все прощается, все разрешается, но меня эта несправедливость задела очень сильно, и все из-за того случая, когда полицейский был в отпуске. Этот представитель органов власти, будучи в нетрезвом состоянии две недели, слушал, не выключая, музыку на полную катушку, мешал абсолютно всем, а мы, простые смертные, терпели все это, подавая жалобы в различные инстанции, и ждали, что хоть кто-то откликнется и прекратит этот хаос. Никто не прекратил, и за дело взялся я: пришел к его квартире, постучал в дверь молотком и, дождавшись, когда блатной полицейский откроет дверь, вошел. Он махал пистолетом, но мне это было неинтересно, потому как я знал, что он все равно не выстрелит. Получив отменный электрический разряд в руку, он побежал на кухню, но, учитывая его состояние, я, даже не торопясь, легко догнал его и нанес удар молотком в область спины, отчего тот упал. Очевидно, он был в шоке и не понимал, как так получилось, что его, стоящего на одном уровне с богом, потревожили. Он перевернулся и посмотрел на меня, а я нанес два удара током в область ушей, отчего демон умер», – Егор с чувством произносил каждое слово своего рассказа. – Вот и все, я закончил.

– Интересно, вот честно скажу тебе, Егорка, я вижу все по-другому. – Следователь не договорил, в кабинет ворвались Лазин и Щепкин.

– Мы вам все расскажем, – Лазин пребывал в заспанном состоянии, но и при этом вел доклад о случившемся. – Я был на смене, потому как подмениться не смог, но парочку часиков мне был должен Щепкин, и я его попросил.

– Вы руководство как-то предупреждаете о таких подменах?

– Вы что, нет конечно, сразу кирдык.

– Что было дальше, когда пришел Щепкин?

– Так я пришел и спать лег, а вы как раз выходили на улицу… – протянул Щепкин низким басовитым голосом.

Глаза следователя округлились.

– Я выходил на улицу? Ты ничего не путаешь?

– Не путаю, вы вышли и стрельнули у меня две сигареты.

– И что было дальше? – Задавая вопросы, Пироз смотрел на Егора, который листал дело и оценивал обстановку в кабинете.

– Вы вышли на улицу и уселись на крыльце, а я с испугу позвонил Лазину и сказал, что вы были здесь и увидели меня спящим, а он в это время был на вокзале, там были слышны объявления об отправлениях поездов.

– Ну хорошо, а кто выключил видеокамеры?

– Проверка была, вот их и отключали на несколько часов, – сказал Егор.

Следователь оживился.

– А ты откуда знаешь?

– Вчера рассылку всем сделали, все были предупреждены!

– Такое ощущение, что я отсутствую где-то… – Пироз схватился за голову. – Блин, как же я устал.

– Петр Васильевич, нам что делать?

– Щепкин, расскажи полностью, что ты помнишь…

– Так это, как его там, я пришел, мы перекинулись парочкой слов, потом подъехало такси, и Лазин побежал, а я поудобнее разместился на стуле и задремал. Не знаю, сколько прошло времени, не смотрел на часы, но вы меня разбудили, сказали, что никому не расскажете, что видели меня спящим, потом взяли две сигареты и вышли на улицу. Я позвонил Лазину, а сам смотрел за вами, вы сели на крыльцо и закурили одну, а затем вторую сигарету. Когда докурили, вы пошли в сторону перекрестка, но только шли вы по лесному пятачку, как будто следите за кем-то. На перекрестке в это время стоял человек, он ушел дальше по улице, и вы пошли за ним.

– Человек на перекрестке был один?

– Да.

– Вы вернулись обратно довольный, а в ваших руках был нож, больше я ничего не разглядел.

– Я ничего не понимаю… – Следователь колотил кулаками по своей голове. – Недавно я думал, что поймал убийцу, а сейчас так получается, что убийца я, только одно странно: почему вы-то все молчите?

– Так а мы-то ничего не знаем.

– Говорили кому-нибудь?

– Нет.

– Давайте так, если это сделал я, я подойду к одному из вас и сдамся, дам показания, получите звезду.

– Ну ладно. – Он махал им рукой в сторону двери, но со стороны было больше похоже на то, что он собирался сказать «валите отсюда».

– Егор, хватит листать там, только пыль в воздухе поднимаешь, признайся честно, ты тот самый серийник?

– Ну я…

– Чего?

– Вы спросили, кто убийца? Я и ответил!

– Ты что, серьезно?

– Ну а что, прикольно же, вы ищете убийцу, а он тут, сидит у вас под боком!

– Так, хрень всякую несешь! Давай, садись рядышком, поехали по твоей писанине. – Петр Васильевич сидел в стандартной для него позе и смотрел в исписанный помощником листок, рукой прощупывая пепельницу с воткнутыми в нее окурками, пальцами прыгая по ним, как по пням. – С чего решил, что он всем надоел?

– Так проверил список жалоб на эту квартиру…

– Я-то не смотрел, а ты почему решил посмотреть?

– Это убийство очень похоже на то, о котором я вам вчера рассказывал, и мотив один и тот же.

– А какой ты видишь мотив?

– Вижу месть, месть по причине накопившейся злости, этакая желчь, медленно выходящая из-за несправедливости в людском обществе.

– Хм, интересное сравнение этих убийств с желчью. – Следователь задумался. – А политика справедлива?

– При чем тут политика?

– Многие люди винят во всем власть и политику: различные неувязки в жизни, ну и сам уровень жизни, ты тоже такого мнения?

– Я не обращаю внимания на политику и не вникаю, считаю, каждый сам строитель своей жизни, а политика так, что-то там где-то там…

– Ясно. Ну так сколько жалоб было? Я, честно, не смотрел…

– Жалоб было около пятисот штук!

– Хрена. Так это за его отпуск?

– Нет, за весь период его жизни в этой квартире, то есть за три года.

– Во дела, как-то прикрывали это все. – Следователь настолько глубоко не копал никогда, он просто искал виновных, и дело с концом. – Ты пишешь, что убийца пришел и ударил по двери молотком, потом вошел и ударил самого потерпевшего, как ты это понял, и почему убийцу никто не видел?

– Я смотрел фото, на которых четко изображены вмятины от молотка, никто не обратил внимания, потому что люди привыкли, как бы это жестоко ни звучало, к такому шуму настолько, что даже не обратили внимания на какие-то там посторонние звуки-стуки. Далее погибший открыл дверь, валявшийся в коридоре пистолет и ожоги от электрошока говорят о том, что он наставил на жертву пистолет, тут же его потерял от удара электричеством и в панике ринулся убегать. Но и это у него не особо получилось, убийца догнал его и ударил молотком, что доказывают раны в области спины. Далее он заставил жертву «послушать музыку», приставив электрошокер к ушам.

– Жестокий убийца, ну, или с какой стороны посмотреть…

– Я не стал указывать, но на лестничной клетке сделано фото, на котором четко видны обгоревшие фильтры…

– Не акцентировал на этом внимание, так и сколько там их. – Василич даже привстал со стула.

– Так вроде как десять.

– Ого, я не рассмотрел это фото, потому как не видел в нем ничего необычного. – Следователь ходил по комнате и бил кулаком в раскрытую ладонь. – Так, так, так!

Пироз повернулся в сторону Егора и, глядя в глаза, спросил:

– Почему ты назвал его демоном?

– А кто он, после его действий для людей этого дома наступило спокойствие. Мне кажется, я ответил на ваш вопрос… – Егор стоял, по-деловому держа руки на поясе.

– Егор, свободен на сегодня, можешь идти домой.

Почти что выгнав из кабинета своего помощника, Петр Василич продолжил размышлять, словно пробираясь через какие-то заросли, разводя руками и глядя на уходящего напарника,

– Он назвал его демоном, потому как после смерти или его ухода из этого мира наступила тишина, спокойствие, причем не только для него, но и для окружающих. Интересное сравнение… – Пироз замолчал. Он сидел на стуле, закинув ноги на стол, уткнувшись остекленевшим взглядом в висевшую на стене грамоту.

Ветреная сырая погода наступившего вечера разбудила застывшего в своих размышлениях следователя стуком поломанных веток дерева, склонившегося к окну. Листва лизала стекло, будто пытаясь отмыть осевшую с годами пыль города, изредка раздавалась автоматная очередь капель, бьющихся о ржавый погнутый козырек под окном. Серость комнаты следователя, несмотря на свет, издаваемый лампочкой на изогнутом проводе, наводила тоску не только на тех, кто находился внутри, но и на тех, кто видел это окно с улицы: окно напоминало своим видом что-то заброшенное, но почему-то с освещением.

– Пить, хочу пить… – Петр вскочил, изнемогая от жажды, схватил чайник и опрокинул его в рот, проливая часть на рубашку, тут же отряхнулся и наконец наполнил водой свой стакан с отколотым краем. – Хорошо-то как.

Петр еще немного постоял и отправился на свою лавку с любимым одеялом, согревающим тело. Разместившись поудобнее, он закрыл глаза, представляя в голове ночное путешествие, то самое, которое по непонятным причинам казалось для него сном. Он лежал, слушая корябание веток по стеклу, но мысль, пришедшая ему в голову, словно подъемный кран подняла его с кровати:

– Мне нужно покурить, и моей пачки уже нет, она смята и лежит в мусорке под столом, и в пепельнице ровно то количество окурков, которое я обычно оставляю. – Пересчитав их указательным пальцем, он убедился в правильности своих подсчетов. – Получается, что той ночью я то же самое сделал, что и сейчас.

Петр стоял у стола, почесывая виски.

– Что-то не так, я никогда не курю у здания полиции и уж тем более на самом крыльце, моя стандартная курилка – это машина и мой кабинет.

Походив по кабинету, Василич уселся на свой стул, укрылся одеялом и уснул. Наступившее утро радовало солнцем, Василич потянулся, лежа на своей привычной для ночевки лавке…

– Стоп, блин, я уселся на стул. – Его голос испуганно, словно от холода, дрожал, а волосы встали дыбом. – Где мой телефон?

Проверяя все возможные места, куда он мог его швырнуть, он нервно твердил:

– Психушку, похоже, нужно вызывать, или застрелиться прямо тут, чтоб никого не мучать… – Добыв телефон, он начал рыться в списке контактов.

– Петр Василич, можно? – Голова Егора вынырнула из-за приоткрывшейся двери.

– Егор, заходи! Скажи мне, я что сумасшедший?

– Вроде нет, а что вы так спрашиваете?

– Да так… Делай следующее дело, я пока уеду, – Пироз вышел из кабинета, достав пачку сигарет из кармана. – Я в окне не отражался!

Остановившись в коридоре, он закурил, сладко потягиваясь и размышляя: «Ночью темно, горит в комнате свет, но я, смотря в окно, не видел себя в отражении». Он быстро вернулся назад.

– Егор, иди сюда! – Василич стоял на том месте, на котором был и во сне. – Чего видишь?

– В окне, что ли?

– Ну да, да… что ты там видишь?

– Так, ветки дерева, листья, соответственно, ну, краску, слезшую с окна…

– Что еще? Ну!

– Нас с вами вижу, и сам кабинет.

– Во-о-от, – протянул Василич. – А если на улице темно, мы будем четче видны или хуже?

– Думаю, четче, потому как на улице темно…

– Молодец, Егорка!

– Вам только это от меня было нужно?! – Сбежавший из кабинета Василич так и не ответил на вопрос Егора. – Может и на самом деле он слегка чокнутый?

Время близилось к полудню, жар солнца проникал всюду, отчего старая иномарка Пироза, стоя в уличной пробке, пребывала в предзакипающем состоянии, а внутри закипал от жары и сам следователь. Прокручивая мысли и находясь где-то очень далеко от реальности, но все так же двигаясь в нужном направлении, он слушал мелодию телефонного звонка, которая повторилась уже несколько раз. Он переключил печку на горячий воздух, добавив обдув на полную мощность, – это было сделано для уменьшения температуры двигателя. Покрываясь капельками пота, Петр уложил голову на стойку между дверьми, наблюдая за транспортным потоком. Раздавшийся сзади гудок привел его чувства в порядок.

– Что еще там?

– Эй, урод, подвинь свое ведро в сторону! – Крики, доносившиеся с явной злостью, напомнили о его общении с пострадавшим, находившимся в больнице и по сей день.

– Куда я тебе двинусь? – высунувшись в дверную форточку, спросил следователь, одновременно рыская рукой по карманам в поисках своей ксивы. – Хрена джип у них, блин, где же мои документы, на столе, что ли, оставил? Хм-м-м, вот как получается, меня тут раздавить хотят, и я сразу защиту ищу в виде документа, а людей простых, которые не могут за себя постоять, просто-напросто отбрасывают в сторону. От таких, значит, хочет зачистить город наш Робин Гуд.

– Три, два, тебе хана! – Рванувшийся вперед джип притер своими мощными колесами заднюю часть сбоку. – Еще хочешь?

Испуганные люди, ехавшие в этом же направлении, опешив от такой наглости, жались в стороны, лишь бы пропустить этого ненормального вперед. Следователь почувствовал себя очень некомфортно, очень униженно, отчасти поняв, что хочет убийца, и легкость или, может быть, даже интерес в совершении данного деяния. Но только освободить весь мир от этих тварей нереально, и оно, то самое существо, что толкает тебя к чувству превосходства над другими, может присутствовать в каждом, но только не у всех выходит наружу.

Пироз вышел из машины, рискуя попасть под злосчастный автомобиль, достал табельный пистолет и разрядил всю обойму в колеса…




Глава 4

Продавец


Он скрытный, он тихий, он не выдает никакой информации о себе, но таинство желания истерзать животных на заднем дворе своего частного дома процветает в нем, и, словно глоток энергетического зелья, это действие нужно ему, чтобы избежать упадка сил. Я не раз замечал его, того самого продавца хозтоваров, он отлавливал бездомных собак, но я бы и не подумал ничего плохого, если бы не проходящие мимо женщины, которые обмолвились между собой, что он убивает их. Конечно, в момент ловли он и был больше похож на безумца какого-то, но чтоб поймать и тащить к себе во двор, это бред.

Проследив за ним однажды, я не заметил ничего подозрительного – продавец зашел с собакой на территорию дома с высоким забором. Долго я стоять не мог, потому как боялся засветиться, поэтому отвел пса и вернулся вновь, но уже с камерой. Установить я ее смог на достаточно высокое дерево подальше от места пребывания продавца.

Камера работала неделю, и отснятый материал я просмотрел несколько раз – там творился сущий ад, это что-то с чем-то – жесть, одним словом. Быстро собравшись, я, переодетый в полицейскую форму, пришел в его дом, и как только за мной закрылась калитка двухметрового забора, моя рука нажала на курок электрошока. Упав, он потерял сознание, и я оттащил его на место казни собак, тут же привел в чувство и сделал с ним все то же самое, что он творил с собаками…

– Егор, скажи честно, это ты убийца? – ощупывая свой подбородок, задал тот же вопрос следователь.

– Ну, как бы да… – с некой растерянностью ответил Егор.

– Ты так рассказываешь, что я даже вижу тебя гуляющим с собакой и выглядывающим того самого живодера… У тебя собака-то есть?

– Нет, я не очень люблю домашнюю живность…

– Понятно. – Следователь, держа перед собой записи помощника и дело, пробегал взглядом по строчкам, подбирая новые вопросы.

– Ага, Петр Васильевич, вы на месте… Егор, иди погуляй, чаю попей, пирожок съешь… – Вошедшее руководство явно было не в духе. – Ты что, мать твою, делаешь? Почувствовал себя властелином колец, что ли? Я твою задницу прикрывать не буду, несмотря на твое положение и статус лучшего следователя! Может, мы все будем пушками махать? Ну ты меня поразил… Хорошо, что ты мне вчера не попался, разорвал бы!

Крики было слышно эхом по всему этажу, и они проваливались даже этажом ниже.

– Я хотел понять, что чувствует серийный убийца, именно наш, с электрошокером который…

– Ты… Да я тебя… Сука! Стрелок, мать его! – Он замахнулся кулаком, и в этом жесте чувствовалось отчаяние, потому что подобная выволочка ожидала и самого начальника от вышестоящего. – На сутки в отстойник! Оружие сдать!

– Илья Владимирович, я не могу, у меня дел куча!

– Мне плевать, понял! Сам не пойдешь, насильно посадят на неделю, а там видно будет… Давай, шуруй.

Петр Васильевич взял Егоркины записи и дело по продавцу, сдал оружие, значок и заодно и шнурки, что было больше для привлечения внимания сделано. Зайдя в отстойник, он улегся на койку, повернулся к стене.

– Егора позови, пусть придет, а я пока отдохну… Попусту не беспокой.

– Василич, ты чего с катушек-то слетел?

– Не беспокой меня! Твоя работа сторожить, вот и сторожи меня, а то вдруг сбегу…

Егор, прохлаждающийся на воздухе, ходил вдоль здания, держа руки в карманах брюк, пока свист и машущий рукой, зовущий к себе человек не привлекли его внимание.

– Чего?

– Там тебя Пироз зовет, его закрыли.

– В смысле закрыли?

– Посадили его на сутки, может, больше…

– Ого, вот это новость! – Удивление Егора не сходило с его лица до самого отстойника, в котором и отдыхал Василич.

– Петр Васильевич, вы чего… Как вы тут… За что?

– А-а-а-а, не волнуйся Егорка, прорвемся! – он говорил достаточно весело, ухватив сквозь решетку помощника за плечо. – Значит так, ты теперь главный, все так же продолжай заниматься делами, если что-то надо, приходи, у меня телефона нет, звонить не на что.

– Ну… Ну ладно…

– Блин, пока тут то-се, я и забыл совсем, может, ответишь мне на вопросики, которые я подготовил по делу?

– Отвечу, почему бы и нет.

– Ты говоришь, он отлавливал собак, а где это сказано?

– Так заявления были о краже, прямо из парка привязанных собак крали, также несколько граждан обращались с жалобами на то, что у них на глазах мужчина поймал собаку удавкой и оттащил в автомобиль.

– Убийца видел то же самое, что и те люди?

– Видели еще одного мужчину с собакой, он сфоткал уезжающий автомобиль продавца, в котором была бездомная собака. Потом по номеру автомобиля убийца пробил владельца и место жительства, ну а далее как по сценарию…

– Хрена ты выкладываешь, у меня аж мурашки по коже, как только представлю тебя убийцей… Ну да ладно, с чего ты взял, что убийца фоткал автомобиль жертвы?

– Так там приложение к делу в опроснике, люди утверждают, что человек тащил собаку, которая извивалась как могла, с хрипом и пеной изо рта, и что был еще один человек с собакой, который все это снял.

– Это бред, Егор! Каждый снимающий потом убивает, хочешь сказать?

– Нет конечно, просто люди-то дали описание и тому продавцу, и тому с собакой, а потом уже того с собакой я увидел на видео с убийствами этих собак!

– Не понял.

– Ну вот, смотрите, – Егор тыкал в дело, а именно в описание человека с собакой, который фотографировал машину. – Видите, как он одет?! И на том видео, которое нам впоследствии досталось, ну точнее, вам досталось, там тот же человек, он периодически прогуливается у того самого дома с той самой собакой, с которой его видели люди в парке.

– Я как-то не акцентировал внимание на проходящих около дома продавца людях.

– Самое интересное, что это тот же человек, который убил полицейского…

– Опа, а это как ты понял?

– По полицейской форме, которая принадлежала убитому полицейскому, а также я опросил жильцов дома, бабушку из квартиры напротив, так вот, она с трудом, но все же вспомнила, как был одет человек, постучавший в дверь молотком, и одет он был как тот самый человек с собакой в парке.

– Удивляешь меня, зачем-то бумаги перекладывал, мог бы дела раскрывать не хуже меня.

Засмущавшийся Егор пожал плечами, а потом добавил:

– Убийца форму скинул у убитого в доме, и затем, надев его вещи, покинул место преступления.

– Красиво разложил все, по полочкам! Только скажи мне теперь, кто такой убийца?

– Так я-то откуда знаю?!

– Нет, ты не понял, составь портрет, дай ему описание.

– Вот вы знаете, я вижу его тихим борцом за справедливость, но только не за справедливость, выставленную на всеобщее обозрение, а за справедливость своего внутреннего мира, может быть даже такую, которую ему привили с детства. Он ее пытается соблюдать, создает некое равновесие своего окружения, где на сторону добра зло может заходить аккуратно, и ни в коем случае не чувствовать себя превыше всего… Ну а если демонизм вылезает наружу, этот человек его усмиряет…

– Вот ты закручиваешь, тебе бы сказки сочинять… – Петр махнул Егору. – Иди, молодец!

Егор, получив похвалу от своего кабинетного начальника, был на седьмом небе от счастья, он словно нашел смысл своего пребывания на этом свете, его походка напоминала танец, и шел он в кабинет, где он теперь был главным, пусть и не на долгий срок.

– Ох, мой кабинетушка. – Сжав кулак, он тряс его, словно наши забили гол в ворота противника. – Так, где тут колбаска Василича? А, вот она…

Отрезав хлеба и колбасы, он сложил бутерброд, щелкнувшая кнопка чайника предупредила, что вода вскипела и можно наливать чай.

В кабинете Пироза царила та самая привокзальная романтика, когда ты хочешь быстро съесть бутерброд, выпить из пластикового стаканчика обжигающий пальцы чай и успеть на поезд, но на поезд Егор так и не успел.

– Ничего себе ты устроился, как на курорте! – Вошедший Василич говорил и переодевался очень быстро, а вот его помощник не мог даже моргнуть, стремительно бледнея. – Все не ешь, мне оставь, и чай разбавь, я горячий не люблю быстро пить… Если хочешь, себе налей, только давай быстрей, Лазин все, так сказать, труп, и Щепкин пропал, а теперь ешь и выезжаем!




Глава 5

Коллеги


– Что скажешь, Егор?

– А что тут скажешь… Страшно очень.

– А убийце не страшно, он убивает на автомате, поставил цель, и вперед.

– Не могу понять, их-то за что?

– Это мы и должны выяснить… Осмотрись, сделай подробные записи и не забудь заснять!

– Вы что, уходите?

– Егор, не отвлекайся, поскольку я доверил тебе ответственную работу. А за меня не переживай, я найду чем заняться…

– Понял… – Егор смотрел на Василича, пытающегося выдернуть из носа мешающий ему, видимо, волос. – Вас называют «Пироз».

– Что говоришь, – Все-таки освободив нос от назойливого волоса, он повернулся к помощнику. – Не расслышал…

– «Пироз», вас так называют, почему? Мне лично не понятно. Ходят байки, что вы дотошный и словно изжога пристаете к подозреваемому.

– Это ложь, я обычный, и это прозвище получил, скорее всего, тогда, когда вел дело убитого врача-гастроэнтеролога, оно до сих пор не раскрыто, зато прозвище заработал.

– Петр Василич, а…

– Егор, тебя не смущает, что мы разговариваем у двух трупов? Давай, иди собирай материал!

Егор точно не знал, с чего начать, но, уже изучив несколько дел, примерно представлял, как и что. Достав ручку с бумагой, он принялся описывать все то, что видел: «На месте преступления обнаружены тела двух полицейских. Тело Лазина расположено в закрытом небольшом помещении, в то время как тело Щепкина находится под лестничной клеткой в подвальном помещении. По всей видимости, полицейские пришли сюда с какой-то целью, которая пока не ясна. Их еще никто не трогал, они лежат в том виде, в котором, скорее всего, и умерли. Щепкин, по всей видимости, пытался скрыться, но его состояние не позволяло ему передвигаться быстро, что-то мешало».

Егор надел на руку перчатку и аккуратным движением отогнул ворот свитера, в который был одет Лазин, и записал: «Следов удушья нет, также нигде не видать и следов крови».

– Нашел что-нибудь? – Голос Василича напугал помощника.

– Ой… напугался… Они чистые.

– То есть? Их вымыли?

– Нет, я про то, что не видно крови… Их или отравили, или каким-то тупым предметом…

– Или шокером долбанули…

– Э-э-э, я и не подумал про шокер.

– Эх, Егорка, это следы одного и того же человека, разве ты не видишь?

– Нет, не вижу, тут совершенно другое убийство, нежели те, которые я разбираю.

– Это пустые слова, которые ничем не подбиты. – Василич развел руками, смотря по сторонам в ожидании более достойного ответа.

– А что вы хотите, вот так стоите, и как пугало на ветру вертитесь… – Слегка взбешенный Егор ответил довольно резко.

– Я хочу? Я ничего не хочу! Можешь идти отсюда, обиженный мальчик. Смотри не заплачь только, или уже плачешь, мне просто не видно?

– Хватит, вы мне надоели, и вообще, вам не мешало бы провериться у врача, потому как вы больной!

– Давай, давай, вали все на меня, вини меня в своих каких-то там неудачах.

– Каких неудачах?

– Ну я-то откуда знаю, вот ты мне и расскажи, обиженный мальчик.

– Я не… Не…

– Молчи, а то раньше времени мне все скажешь, и будет не так интересно…

– Что вы несете?

– Егор, хватит! Ты сделал свою работу?

– Нет еще…

– Делай живей, трупы долго лежать не будут, их сейчас уже увезут.

– Хорошо…

«На теле Лазина видимых повреждений нет, ротовая полость слегка приоткрыта, и в ней что-то…»

– Ого, там бумага! – Обернувшись назад, он прокричал: – Василич!

Но Василич ходил ниже и осматривал тело Щепкина.

– Что у него в ротовой полости делает бумага? – рукой в перчатке Егор раскрыл шире рот полицейского, параллельно фиксируя все, что происходит, на фотоаппарат, достал скомканный листок бумаги и бережно убрал в файлик для анализа. – Как все противно, жуть.

Гримасы Егора менялись с каждой секундой.

– А что тут с запястьями? Словно на руки… Так это же, скорее всего, была пластиковая стяжка или хомут. Получается, что ему связали руки, а потом в рот запихали скомканную бумагу?! Ну так он мог дышать носом… – Егор повернул голову, чтоб посмотреть носовые пути. – Хрена, тут затрамбовали ему целый нос бумаги…

Жестокость, которую представил помощник в тот момент, сильно шокировала его, он так и сел на лестничную клетку.

– Это капец.

Егор бежал вниз по лестнице к своему начальнику.

– Петр Васильевич, это не тот убийца! Это кто-то другой сделал! У Лазина все дыхательные пути были забиты бумагой, он тупо задохнулся… А руки были связаны стяжкой пластиковой, и она отпечаталась на запястье.

– Я понял, понял, не кричи и успокойся…

– У Щепкина чего?

– Тут полный трындец… Его, похоже, пытались убить тем же способом, что и Лазина, вот только он дал отпор и попытался выжить. Судя по следам, оставшимся на теле, ему тоже пытались забить нос бумагой, но Щепкин сопротивлялся и не давался, и тот острый предмет, которым осуществляли трамбовку, прошел сквозь нос и попал в бровь. Дальше ему удалось вырваться, и он побежал, но кровь, заливающая один глаз, мешала обзору, отчего он скользнул по ступеням и неплохо так приложился головой об пол, о чем свидетельствует смазанная рана на затылке. Он пытался ползти, но делать это быстро ему мешали связанные руки, в итоге он заполз под лестницу. Ну а тот, кто его догонял, он сам не хотел убивать и выпустил голодных крыс, позволив им насытиться вдоволь.

– Вы так коротко и ясно мне все пояснили, я даже в воображении нарисовал картину всего случившегося.

– Егор, я тебе говорю о фактах, которые лежат в открытом доступе… Так, значит, смотри сюда. Мы пришли с тобой со стороны центрального входа, на полу была пыль, следов не было, следовательно, все, кто тут был, зашли через другой вход с задней стороны здания.

– Так.

– Когда я осмотрел этот вход, он тоже оказался запыленным. Получается, люди попадали сюда через проверенный временем маршрут. Вот пока ты изучал тело Лазина, я прошел по тропам, натоптанным людьми, которые посещают это место, так вот, оказывается, они сюда попадали через подвал, где я также нашел телефон, с которого пришла смс на имя руководства с фотографией мертвого Лазина.

– А зачем было кому-то посылать сообщение, зачем эта демонстрация?

– Видимо, кто-то хочет показать свою работу… – Василич замолчал. – Егорка, слушай, медики наши когда приедут?

– Где-то на подъезде, а что?

– Мне нужно проверить мочу на наличие в ней наркотических примесей…

– Не понял чего-то я… – Егор не успевал за мыслями Василича, потому как темы сменялись одна за другой, только вроде разговаривали про мертвых полицейских, как уже началась тема наркотиков.

– Они барыги!

– Кто?

– Лазин и Щепкин.

– Как это барыги?

– Все просто, они не курят, а в тот день я стрельнул сигарету у Щепкина, а какие могут быть сигареты у некурящих? Их быть не может! Он тогда дал мне сигареты из распечатанной пачки. Я бы с него и не спросил сигареты, если бы пачка не лежала на столе.

– Вон медики.

Петр Васильевич наполнил пластиковый стаканчик бледно-желтой жидкостью. Его желание быстрее узнать, что же с ним было в тот больше похожий на бред вечер, превышало все мыслимые пределы.

– Геннадич, я поссал, замерь мочу на содержание наркоты… – Петр требовательно протянул стаканчик только подъехавшим криминалистам, обращаясь к Тимофею Геннадьевичу.

– С трупа сцедил, или Егор надудил? – с некой издевкой спросил криминалист, которому не особо понравился жест.

– Мозги мне не делай, окунай свой лакмус, мне нужен результат.

– Вот уважаю тебя, Петруха, но бывает нет-нет, да удивишь! Ты думаешь, у меня тут от батона до ган… Ой, бог с тобой, ставь свой стакан на подоконник, сейчас поищу… – Криминалист так сказал только для того, чтобы тот перестал свой стакан назойливо тыкать ему в глаза.

Петр, развернувшись, ушел к Щепкину вместе с Егором, чтоб дополнить картину случившегося.

– Ну, Петруха, вот кадр! Всегда меня удивлял, у него все просто, быстро, – копаясь перед своей группой в ящике в поисках заветной «бумажки», как ее называл Василич, бубнил под нос Геннадич. – Бабу себе лучше бы нашел, а то что это такое, на работе живет, на работе женат, молодость уже прошла… Эх, так и сдохнешь с этими трупами… Тебе видней…

«Пришли жертвы сюда добровольно, а уже после произошел конфликт, который имел серьезные последствия. Получается следующее: жертвы не могли оказать отпор либо по причине того, что преступников было больше, либо потому, что жертвы пришли сюда по одному…»

– Петр, в моче содержатся следы наркотических веществ, если хочешь развернутый ответ, то…





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/maksel-vokk/zhelch/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



Если текст книги отсутствует, перейдите по ссылке

Возможные причины отсутствия книги:
1. Книга снята с продаж по просьбе правообладателя
2. Книга ещё не поступила в продажу и пока недоступна для чтения