Читать онлайн книгу "ЛонДон"

ЛонДон
Андрей Владимирович Халов


Ад Министр@Тор #4
Действие романа происходит в Лондоне, куда финансист Битлер увозит из Москвы Веронику. А в это время его тесть, миллиардер МакПартни готовит землянам небывалый сюрприз: он организует концерт AC/DC с участием самого Бона Скотта, который умер двадцать лет тому назад. Но это не все сюрпризы от МакПартни! С помощью AC/DC он останется единственным богачом на планете. К тому же сделает всех людей счастливыми, внедрив свой «вечный» кредит с отрицательной процентной ставкой и свои деньги, вшитые в ДНК человека. А расчётный портал на правой руке или челе очень что-то напоминает. Продолжение серии романов «r Ад Министр @ Тор»





Андрей Халов

ЛонДон


«Надо!
Надо!
Надо нам, ребята,
Жизнь красивую прожить.
Надо что-то важное, ребята,
В нашей жизни совершить!..»

    Из песни, скорее всего, не относящейся к сюжету романа.

«Не давайте святыни псам

и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями,

чтобы они не попрали его ногами своими

и, обратившись, не растерзали вас»

    Евангелие, От Матфея, 7:6

«…Пальнул я в девушку, пальнул в хорошую
По обстоятельствам, а не со зла…»

    Из песни «Вошёл я к девушке» (рассказ министра-администратора), к/ф «Обыкновенное чудо»


© Андрей Халов, 2019.








All rights reserved. No part of this publication may be reproduced or transmitted in any form or by any means electronic or mechanical, including photocopy, recording, or any information storage and retrieval system, without permission in writing from both the copyright owner and the publisher.

Requests for permission to make copies of any part of this work should be e-mailed to: altaspera@gmail.com



В тексте сохранены авторские орфография и пунктуация.



Published in Canada by Altaspera Publishing & Literary Agency Inc.



Гипер роман ® Книга три/седьмых


Роман «ЛонДон» – один из 28 романов гиперромана «rАдМинистр @Тор», литературно-стилистического изобретения автора, где каждый роман является законченным по смыслу литературным произведением, имеющим некоторые временные, сюжетные и образные связи с другими, входящими в гиперроман, книгами. Однако это нисколько не мешает считать каждый из них отдельным, самостоятельным, законченным литературным произведением. По замыслу автора гиперроман отличается от других видов литературных конструкций, таких, как серии, циклы тем, что имеет объёмную конструкцию, представленную на рисунке ниже, а окружающие каждую из книг этой пирамиды соседние произведения наиболее близко сочетаются с нею по хронологии, героям, имеют некоторое переплетение сюжетов. 


Принципиальная схема гипер-романа «r Ад Министр @ Тор»















Глава 1


Едва покинув самолёт и оказавшись в пассажирском терминале Хитроу, Александр Битлер тут же бросился получать свой багаж, серьёзно опасаясь за состояние Вероники: шутка ли, провести в чемодане столько времени!.. Да ещё в таких условиях!..

«Лишь бы была жива!» – всю дорогу молил он, чувствуя себя как на иголках.

От непреходящих переживаний за неё он не мог даже по-настоящему расслабиться и насладиться полётом и первоклассным сервисом, когда тебя несёт за тысячи километров внутри своего уютного чрева огромная серебристая птица, и ты можешь помочь перелёту лишь тем, что пару-другую раз что-нибудь выпить или съесть.

«Лучше бы я летел в этом чемодане! – иногда думал он, но потом тут же сам себе отыскивал оправдание. – Хотя я вряд ли поместился бы в нём!»

Да и с какой радости ему было лезть в чемодан?! У него был дипломатический паспорт, да и, вообще, всё в жизни прекрасно!.. А вот она!.. Девочка запуталась в своих проблемах! И Битлер, как джентльмен и рыцарь, взялся их решить. Вот так и оказалась она в чемодане, – голая и без паспорта!

Даже идея побега была не его! Нет, в самом деле, помогая в Москве Веронике, он и не думал, что план всё-таки удастся, и ей несколько часов придётся провести закрытой в тесном чемодане, закутанной в телогрейку и ватные штаны, в холодном грузовом отсеке, где и герметичность была намного хуже.

«Всё-таки, Вероника – экстрималка!» – ухмылялся то и дело Битлер на протяжении всего полёта.

Это был безумный план, который могла придумать только женщина. Взвесив все за и против, в спокойной обстановке от такой идеи стоило бы отказаться в девяти случаях из десяти. Да и в том, единственном оставшемся, следовало бы человека накачать чем-нибудь до беспамятства. Да и вынести такое путешествие под силу только специально натренированному человеку, и уж никак – не женщине!

Битлер вдруг представил себя запертым в тёмном, тесном чемодане, который куда-то везут, швыряют. А потом в нём становится ещё и холодно, и дышать нечем!.. Даже само замкнутое пространство, в котором, чтобы поместиться, надо было принять позу зародыша и пролежать в ней без движения несколько часов подряд, уже порождало в душе панику, едва только стоило представить себе всё это воочию!

Александру казалось, что если бы на выбор ему предложили провести полёт в этом чемодане или в гробу, он выбрал бы последнее, хотя и от одной только мысли об этом на него находила жуть. Он вроде бы не замечал за собой клаустрофобии, но чем больше представлял себя на месте Вероники, тем страшнее ему становилось. А не думать об этом у него уже не получалось.

«Какой же страшной должна быть жизнь человека, тем более, женщины, чтобы согласиться бежать от неё таким жутким способом и в таких нечеловеческих условиях!» – рассуждал он, стараясь всё-таки примоститься в широком и мягком, просторном, как диван, кресле бизнес-класса самолёта, мчащего его в Лондон, поудобнее и хоть немного поспать. Но беспокойные мысли снова и снова возвращали его к Веронике.

Наконец он воочию увидел свой чемодан, огромный и даже с виду – тяжёлый, вращавшийся на резиновой ленте транспортёра по овалу, вокруг которого стояли прилетевшие пассажиры с носильщиками. Тот как-то очень медленно подъезжал к нему, и, пока время словно остановилось, Александр по внешнему виду пытался понять, всё ли там, внутри, в порядке. При беглом осмотре казалось, что всё хорошо, но ему не терпелось его поскорее открыть.

Битлер показал носильщику, нанятому минуту назад, на свой чемодан, и тот удивился, попытавшись его поднять, тяжести багажа.

– Осторожнее! – предупредил Битлер. – Там очень хрупкий груз!..

– С вас двойная такса! – огрызнулся в ответ носильщик. – Это не чемодан!.. Это комод с кирпичами!..

Ему не терпелось прямо здесь и сейчас, немедленно узнать, что там с Вероникой. Но Битлер, хотя это стоило ему больших усилий, всё-таки держался понимая, что нужно дождаться, когда останется один. А пока следовало вести себя как ни в чём не бывало, как тысячи остальных вокруг.

Продвигаясь по терминалу, лавируя между толпами пассажиров, Александр нарочито внимательно старался «вжиться» в суету и атмосферу, царившие в терминале, пристально разглядывая не только людей, но и рекламу – везде, где та только была, и даже обратил внимание на то, что другим, наверное, уже «замылило» глаз: на каждом шагу, при каждом повороте головы взгляд его натыкался на какой-то дурацкий с виду плакат, присутствовавший, казалось бы, везде. На нём огромная, разляпистая, отталкивающая, – в готическом стиле, – надпись сообщала, что некая «знаменитая» группа AC/DC, – которую, впрочем, Битлер даже и не знал, да и вряд ли хотел знать, – выступит на электростанции БаттерСи с большим, незабываемым концертом, посвящённым двадцатилетию со дня трагической гибели в Лондоне её легендарного солиста Бона Скотта, чей неподражаемый голос до сих пор волнует сердца миллионов фанатов. Самым примечательным и странным в огромной афише было то, что в ней обещали выступление во второй части концерта самого Бона Скотта. Этим Лондонским концертом группа AC/DC собиралась начать мировое турне под одноимённым с намеченным выступлением названием: Cold's Golds.

Конечно, в мире было много странных вещей. А уж это зазывающее обещание о выступлении почившего двадцать лет назад певца и вовсе выглядело дешёвым и откровенно жульническим пиар-трюком. Однако аэропортом дело не ограничилось. По дороге из него плакаты с AC/DC продолжал прыгать на Битлера с каждого билборда, с каждого придорожного рекламного щита, мимо которого проезжала машина, без устали, раз за разом, километр за километром повторяясь. Александр даже решил подсчитать, во сколько могла обойтись такая агрессивная реклама в Лондоне, и, получив сумму в районе семи-восьми нулей, крайне удивился: кому бы это могло взбрести в голову?!.. Ему-то было ясно, что никакой, даже самый массовый концерт на огромном олимпийском стадионе не окупит таких затрат на рекламу. «Кто же это мог так бестолково и бесшабашно выкинуть столько денег на такую малоизвестную группу?!» – невольно и почему-то одновременно недовольно спросил он сам себя, когда, уже в конце пути, заметил, что билборды и рекламные щиты с AC/DC, наконец, закончились.

Такси привезло Битлера к загородному дому. Машина въехала на широкую аллею, в парк за решётчатым забором, и остановилась в его глубине у подъезда двухэтажного здания, – старинного замка в стиле рококо, – позади круглого белого фонтана, на одной из дорожек, посыпанных крупной мраморной крошкой. Они звездообразно разбегались от его неглубокой полированной чаши с тёмной, по-зимнему отталкивающей водой, похожей с виду на ртуть, в серую, подёрнутую дымкой чёрных ветвей сбросивших листву деревьев сень окружающего дом обширного сада, больше похожего по размерам на парк.

На крыльце показался слуга, пятидесятилетний русский эмигрант, которого Битлер приютил много лет назад, однажды буквально подобрав того на улице.

Александр вышел из машины и распорядился:

– Иван Аркадиевич! Занесите чемодан ко мне в спальную комнату! И осторожнее с ним!.. Там хрупкая вещь!

– Хорошо, сэр! – слуга слегка наклонил голову в знак того, что понял и принял распоряжение к исполнению, затем подошёл к багажнику, попробовал взять чемодан. – Ого, … какой тяжёлый! – удивился он и, видя, что один с багажом не совладает, стал искать на подмогу садовника.

Наконец Битлер остался один на один с чемоданом в своей просторной спальной. Он тут же в нетерпении бросился к нему, будто бы только и ждал этого момента, положил его на бок и с такой расторопностью открыл его пластиковые створки, будто бы пошли последние секунды, которые решали всё, и в следующее мгновение было бы уже поздно.

Вероника лежала в чемодане свёрнутая калачиком, без сознания, и было не понятно – жива ли она вообще. Засохшие струйки крови, вытекшие из норок ноздрей и ушных отверстий, короткие и пугающие, застыли на её бледной, с нездоровым зеленоватым отливом, но всё-таки молодой и нежной коже лица.

– Вероника! – позвал он её. – Вероника!..

Александр тронул её за лоб, выбившийся из-под шапки-ушанки вместе с прядью её русых волос, приложил тыльную сторону ладони, сняв с руки перчатку. Он был едва тёплым. Её милое, почти детское, личико заворожило его, и несмотря на всю серьёзность промедления он с трудом оторвался от созерцания очаровательных его черт! Надо было спасать возлюбленную!

Его вдруг посетила мысль отчаяния, как будто он где-то в далёкой стране украл полюбившуюся ему куколку и, старательно оберегая её всю долгую дорогу, в надежде потом, – дома, – насладиться игрой с ней, аккуратно и бережно вёз эту драгоценность, но что-то не досмотрел. И от желанной игрушки осталась лишь уродливая куча пластмассовых деталей и внутренних железяк и механизмов.

Битлер прогнал дурацкое наваждение прочь: «Она будет жить!..» С этой мыслью он осторожно поднял её из чемодана, перенёс и положил на свою большую, широкую двуспальную кровать с балдахином, потом стремительно выбежал в коридор, закрыл дверь и, наконец, словно очнувшись от какого-то морока, позвал на помощь слугу:

– Иван Аркадиевич!.. Срочно!.. Несите нашатырного спирта!.. Скорее!..

Однако нашатырный спирт не помог, и Битлеру всё-таки пришлось вызвать экстренную медицинскую службу, которая едва не увезла Веронику в больницу.

Но всё обошлось: врачи смогли привести её если и не в чувства, то хотя бы вернуть к жизни её тело. А потом…

Потом она очнулась.

Радости его не было предела. Но… Едва придя в себя, Вероника тут же впала в крепкий сон, похожий на забытьё. При этом она обильно потела и иногда, временами, даже бредила нечто бессвязное, отчего казалось, что пытается заговорить с ним. И от того несчастный Битлер весь оставшийся вечер, когда она, после укола, который он не хотел и всё медлил ей делать, наконец, успокоилась и тихо уснула, просидел у камина, потягивая понемногу скотч и рассуждая о том, в какую нехорошую историю влип.

Поступки, диктуемые чувствами, как всегда шли вразрез с логикой и здравым смыслом, с его рациональным мышлением. Битлер почти физически ощущал, как они снова тянут в какую-то неизведанную пучину, в тёмную бездну неизвестности и напрасного риска, стаскивая его с островка благополучия, к которому он уже привык и который успел полюбить, которого так давно жаждал.

Впрочем, всё ещё было ничего! Вот если бы Веронику всё-таки пришлось везти в больницу! Тогда бы обнаружилось, что у неё нет никаких документов, и, хотя она хорошо говорила по-английски, всё-таки, это был бы не тот язык, на котором ведут разговор люди, хоть какое-то время пожившие в Англии. Это сразу бы выдало в ней нелегальную эмигрантку. И у неё, а, значит, – в первую очередь, – у Битлера, возникло бы множество новых очень серьёзных проблем, последствия которых были, вообще, непредсказуемы. В любом случае, ничего хорошего ждать не стоило.

Но теперь, когда опасность вроде бы миновала, и всё худо-бедно обошлось, он позволил себе немного расслабиться: бутылка скотча быстро пустела. Вскоре Битлер бросил её в корзину, прошёл на кухню, взял в буфете другую, вернулся к камину и продолжал так сидеть, глядя на волшебную пляску пламени над аккуратно сложенными «в колодец» дровами, понемногу, губами отмеряя по несколько капель и потягивая из горлышка бутылки спиртное и всё больше пьянея.

Поскольку в его спальной комнате была Вероника, он сам так и уснул в кресле у камина. В спальню Грейс без неё заходить было не принято. Мешать же отдыху Вероники, которая едва пришла в себя, Александр позволить себе не мог.

Проснувшись среди ночи, когда огонь потух, и стало довольно прохладно, он перебрался на белоснежное канапе и, укрывшись красным полосатым шерстяным пледом, забылся там до утра.

На следующий день Веронике стало лучше, но она по-прежнему была слаба и не могла даже приподняться на постели.

– Привет! – улыбнулась она, когда он подошёл к кровати.

Несмотря ни на что, лицо её светилось неподдельным счастьем, и на нём читалось радостное: «Я вырвалась! Я свободна!..»

– Привет!.. С прибытием в Англию, моя принцесса! – улыбнулся ей Битлер. – Тебе удалось то, что, казалось, было обречено на провал с самого начала! – он подсел к ней на край кровати и говорил, наблюдая, как внимательно слушает она его английский и старательно пытается безошибочно перевести беглое произношение. – Я удивляюсь до сих пор, как это всё, вообще, получилось! Честно говоря, до последнего момента я думал, что ты сама откажешься от этого замысла! Залезть, согнувшись в три погибели, в чемодан и провести там без движения в темноте и тесноте столько времени! Для этого должна быть веская причина!.. Такая, что сравнима разве что со смертью! Я бы никогда не отважился на такое!.. Но теперь, в любом случае, у тебя появился шанс начать другую, – новую, – жизнь! Не упусти его!.. Я обещаю помочь тебе!..

Вероника слегка покачала головой из стороны в сторону:

– Если бы мне сказали, что будет так плохо, я бы ни за что этого не сделала!

– Сделала бы! – возразил, продолжая улыбаться, наклонившись над ней сверху, Битлер. – Я, между прочим, тебя предупреждал!.. Разве не помнишь?!..

Она ничего не ответила, было заметно, что ей ещё трудно говорить.

– Признаться, ты уцелела просто чудом! – заключил он и неожиданно подвёл итог разговору. – Впрочем, … мне надо в Лондон! Я оставлю тебя до завтра. С тобой будет Иван Аркадиевич, мой слуга. Он всем распоряжается в этом доме! Хорошо?!..

Вероника в согласии едва кивнула головой.

– Тебе нужно … что-нибудь особенное на время моего отсутствия? – поинтересовался он у неё, уже дойдя до двери из спальни и собираясь удалиться. – Не поесть: Иван Аркадиевич отменно приготовит тебе любое блюдо, какое только пожелаешь! Ну, а что вдруг не сможет, – хотя, вряд ли, – закажет в ресторане!.. Я имею в виду нечто другое…

– У тебя Библия есть? – поинтересовалась Вероника. – Желательно православная, на русском языке.…

– Ты же, вроде на английском неплохо шпаришь?!

– Знаешь, такую книгу мне лучше на русском читать!

– А зачем? – удивился Битлер. – Ты что?.. Будешь молиться?!..

– Глупенький ты, Саша, мальчик!.. Такой большой, а всё равно глупенький! – как-то снисходительно качнула головой Вероника, отчего он почувствовал прилив нежности и любви к этой молодой женщине, – не страсти, а именно нежности, любви и обожания, чего-то ласкового и тёплого. Это было странное ощущение, будто Вероника была одновременно и его мамой, и его ребёнком, и его любовницей! – Молятся по молитвослову!.. А Библию… Её просто читают!..

– И зачем же ты будешь её читать? – удивился Битлер.

Он не мог поверить, что, – пусть не по своей воле, но всё же – проститутка! – будет просить у него Библию. Ему даже показалось, что Вероника пытается обелиться в его глазах. Хотя… Он ведь любил её не за непорочность и чистоту!.. Но вдруг ей в голову пришла идиотская мысль: изобразить, – раз она попала в Англию, – что стала такой «правильной»?!.. Если так, то это наигранный вздор!..

– Привычка у меня такая, Саша! – ответила Вероника.

Ему вдруг показалось, что – или он разговаривает вовсе не с молодой, всей в соку, женщиной, от одного взгляда на которую всё внутри трепещет и рвётся в бой, а с какой-то старой «перечницей», или его разыгрывают.

– Откуда ж у тебя такая привычка?

– Профессьон де фуа, как сказано в одном фильме… Профессиональная обязанность! – отшутилась Вероника, виновато улыбнувшись.

– Не понял?!..

– Саша, ну что ты не понял?! – удивилась теперь уже она. – Ты спросил: «Что тебе нужно особенного»?! Я ответила!.. Теперь куча вопросов каких-то!..

Наверное, Вероника рассердилась даже: улыбка исчезла с её милого, прекрасного личика.

– Ну, объясни, пожалуйста, зачем тебе Библия?!

– Я же сказала: привычка у меня такая! – снова спокойно повторила она.

– Но откуда?..

Вероника ничего не отвечала, что-то про себя размышляя.

– Саша, – наконец, произнесла она, – ты, хоть, знаешь, из скольки тел состоит человеческое существо?..

– Знаю!.. – удивившись вопросу, ответил Битлер. – Из одного!..

– А вот и нет!.. Из семи, Саша, … из семи!

– Это как?..

– Физическое, эфирное, астральное, ментальное … и ещё три высших тела, в совокупности составляющих неуничтожимую монаду – душу в христианской вере: каузальное, буддхическое, атмическое…

Вероника, говоря это, загнула по порядку три пальчика. Битлер вернулся от двери и присел на край кровати:

– Ты откуда такая умная взялась?

Александр был удивлен. В самом деле! Всё это время он видел в ней всего лишь симпатичную куколку, которая была бесподобна в постели и делала с ним такие вещи, по сравнению с которыми секс с Грейс, например, был просто тупым лежанием рядом. Но теперь у этой куколки стали прорезаться зубки! В ней обнаруживалось нечто такое, что было ещё неведомо ему… В ней!.. В ней было содержание, духовность!.. Да кто из его знакомых, – обыкновенных людей: хоть англичан, хоть немцев, хоть итальянцев, – религиозных фанатов среди них не водилось, – стал бы добровольно читать Библию?!.. Про русских и говорить было нечего – сплошь атеисты! Вот и он, Битлер, – тоже из партийных, правда, давно уже сбросил с себя эту шелуху, но всё же привычки читать Библию от этого не появилось!.. А тут … проститутка!.. И теперь ещё … Какие-то загадочные вещи говорит: «Человек состоит из семи тел!» Это было что-то невообразимое!..

– Откуда привёз, Саша, оттуда и взялась! – ответила Вероника, чувствуя, что удивила его и произвела на своего кавалера ошеломляющее впечатление. Ей это, наверное, даже польстило. И она с удовольствием купалась теперь в лучах внезапной и мимолётной славы. – А ты разве не знал, что меня «мама» Библию штудировать заставляла?!..

– Да ты что?!.. Зачем?!

– Э-э-э!.. Саша! Я потом тебе покажу… Ты хоть знаешь, что Авраам был женат на собственной сестре?!..

– Нет! – удивился Битлер. – Я, вообще, не знаю, кто такой – Авраам!..

– А ты знаешь, что обе дочери Лота забеременели от своего отца и произвели от этого на свет два народа?

– Да я не знаю даже, кто такой Лот! – возмутился он.

– Это праведник, живший в Содоме и Гоморре, которого два ангела господних вывели из города перед тем, как обрушить с небес на это место огненный дождь из серы! Хоть что-нибудь про Содом и Гоморру слышал?!..

Битлеру стало неловко от того, что Вероника его поучает как шкодливого школяра, и потому он решил отвлечься от религиозной темы:

– А что ты там про семь тел говорила?!

– Человек состоит из семи тел! И каждому из них нужна своя пища! Физическому телу нужна еда. Эфирному телу нужна циркуляция жизненной энергии Цинь и производных от неё, женской Инь и мужской Янь. Астральному, телу эмоций чувств и желаний, требуется для развития духовная энергия. Ментальное, мыслительное тело жаждет очищения мыслей и расширения сознания. И если не питать одно из тел его пищей, оно будет паразитировать на другом, брать энергию у него. Поэтому люди болеют, со временем теряют нормальные формы, расплываются, делаются либо тучными, либо очень худыми, хотя в юности почти все были нормальными.

– Ну, и причём здесь Библия? – поинтересовался Битлер.

– Чтобы питать ментальное тело, надо ежедневно читать, минимум пятнадцать минут! Но чтение тоже разное бывает, как и пища. А Библия – самое экологически чистое питание для ментального тела!.. Понял?..

– Понял! – согласился Битлер.

– Ну, так что?!.. Библию-то найдёшь?!

Он задумался. Дома у него таких книг не водилось.

– Православную?.. На русском языке? – переспросил он на всякий случай, словно ещё раз пытаясь убедиться, что всё это происходит на самом деле.

– Ага, Саша! – кивнула головой Вероника.

– Да здесь, в Англии, одни протестанты да католики! – возмутился Битлер. – Да и то, постоянно между собой враждуют!.. Может, что-нибудь у них взять?!..

Вероника посмотрела на Битлера долгим, пристальным взглядом, а потом сказала:

– Принеси мне то, что я попросила, или, вообще, … забудь о моей просьбе, хорошо?

– Ладно, – согласился Битлер, – но только завтра вечером!.. Такую книгу в Лондоне отыскать будет, пожалуй, трудно! Впрочем… Поищу!

Он наклонился к ней.

Вероника, с трудом подняв с подушки голову и вытянув шейку, подставила ему свои прелестные губки, но Битлер, лишь едва коснувшись, поцеловал её только в щёчку и тут же заспешил вниз, где его уже ждала машина: со вчерашнего вечера, – когда он принялся за скотч, в голове зудела мысль о Грейс.

Из дома он вышел озадаченный.

– Иван Аркадиевич, – обратился он, не уверенный в результате ответа, к слуге, стоявшему на крыльце дома и провожавшему его, – у вас Библия имеется?

– Читаем-с.

– Православная?.. На русском?!..

– Точно так, сэр! – ответил Иван Аркадиевич.

– Вот и здорово!.. Одолжите на пару деньков?!..

– С удовольствием, сэр!

– Ну, так отнесите её Веронике, моей гостье! Она просила!

– Слушаюсь, сэр! – кивнул головой слуга.

Битлер сел в вызванную из гаража персональную машину, примостившись на заднее сиденье.

– Куда вас, мистер Битлер?! – поинтересовался шофёр.

– Домой! – задумчиво произнёс финансист.

Когда они отъехали, Битлер машинально поинтересовался у шофёра:

– Что новенького?! – хотя ему было всё равно, что тот ответит: его мысли просто разрывались между Вероникой, работой и Грейс, с которой предстояли объяснения: почему, прилетев вчера, явился домой только сегодня…

Да, Грейс!.. Если она узнает, что он привёз из Москвы какую-то женщину, да ещё и проститутку!.. Это будет конец света!.. И тогда он в одночасье из делового человека превратится в бездомного бродяжку, вместе с Вероникой побирающегося на улицах Лондона: доступ к банковским капиталам, получаемый посредством тестя, закроется, как водопроводный кран, – лёгким мановением руки его экс-супруги…

Брр! Битлера передёрнуло…

Шофёр что-то говорил, говорил, – рассказывал, то и дело, озираясь на своего привычного пассажира, – но Битлер его всё же не слушал и только соглашался с ним изредка, машинально, в такт его речи, кивая головой.

Он вдруг заметил, что через несколько минут будет уже около дома, а никакого вразумительного и правдоподобного объяснения, которое бы устроило Грейс, пока не придумал.

«Что же сказать?! – лихорадочно соображал он. – Мотался по делам?.. Скажем, в Оксфорд?! Или куда-нибудь подальше?! Но что за глупость, едва вернувшись из далёкой поездки, снова куда-то мчаться, даже не заехав домой?!.. Грейс ни за что не поверит!»

Супруга слишком хорошо знала его спокойный и неспешный, медлительный и даже вальяжный характер, настолько расположенный к размеренности жизни и поступков, что сразу заподозрила бы что-то неладное.

Битлер схватился за голову: «Зачем он это сделал?!»

Да, Вероника нравилась ему! Быть может, даже больше, чем нравилась! Она словно околдовала его своими чарами! И тем сильнее, чем меньше пыталась это сделать! Его влекло к ней, как мотылька на свет в ночи, и всё получалось как бы само собой! Ради её красы он готов был простить ей всё! Да нет!.. Нет же!.. Её красота затмевала, слепила его сознание настолько, что он просто ничего больше не видел вокруг и даже порой плохо соображал!.. Он любовался каждой чертой её лица, каждым движением, впрочем, замечая в ней множество недостатков, специально выискивая их, но от того ещё сильнее увязая в их созерцании. Он пытался даже понять, как так получается, что видит и всё равно не может оторваться от их ежесекундного впитывания. Как будто Вероника была источником чего-то такого, что он очень давно, – быть может, даже прежде рождения своего, – потерял и никак не мог найти. А вот теперь нашёл! И всё, что потерял, когда-то давно, было теперь в ней! И даже то, что она была проституткой, Битлер воспринимал просто как недостаток! Но пытался понять: как?! Как такая красивая, – да нет, не просто красивая, а такая… слов даже не находилось, способных описать сущность того, что видел, глядя на Веронику, – может заниматься проституцией?!.. Это было не правильно! Это был нонсенс! Его ум как-то даже не принимал до конца, не верил в то, что Вероника, в самом деле, – проститутка! Её образ просто не вязался с продажной женщиной! Хотя… по сути она ей и не была! Да, Вероника была тем, кем была! И эта естественность очаровывала его!..

– Вам нездоровится, сэр?! – поинтересовался шофёр, прервав свой рассказ.

– Нет, нет, Дэйв, всё хорошо! – отмахнулся рукой Битлер: водитель мешал ему сосредоточиться.

Битлер глянул за окно машины. Ещё пара кварталов, и … он будет дома!

– Гарри… то есть, Дэйв!.. Останови!..

Водитель, и без того ехавший медленно и осторожно, тут же свернул к тротуару и притормозил.

Битлер вышел на улицу и стал прохаживаться по булыжной мостовой взад-вперёд, стараясь сосредоточиться и придумать, наконец, почему его так долго не было по приезду в Лондон. Ведь любой нормальный человек из поездки первым делом возвращается куда?.. Домой!..

Ничего путного на ум долго не приходило! Но тут его осенила дикая, бесшабашная просто мысль: он вспомнил о Кантемирове. «Учёный, изобретатель!.. Недавно эмигрировал из России!» – так его представил Рей Соулт, приятель Битлера, журналист, специализировавшийся на освещении экологических проблем, в том числе, и таких животрепещущих, как глобальное потепление и даже опасность затопления Лондона при подъёме уровня Мирового океана. И теперь тот изредка докучал ему своими бредовыми идеями, пользуясь поддержкой Рея и тем, что они «всё-таки» земляки.

Боясь потерять тонкую паутину мысли, ведшую к распутыванию клубка проблем, Битлер бросился к машине.

– Поворачиваем! – крикнул он шофёру.

– Что-то произошло, сэр?! – удивился водитель.

– Да!.. Я забыл сделать кое-что очень важное!.. В корпункт Би-Би-Си!..

Машина развернулась и поехала в обратном направлении.




Глава 2


………………………………………………




Глава 3


Рея Соулта на месте не оказалось. Но в отличие от Битлера у него был мобильник.

Несмотря на то, что в Лондоне всё популярнее становилась сотовая связь, и число клиентов мобильных операторов росло как на дрожжах, Александр не спешил обзаводиться дорогой и модной игрушкой, хотя дела бизнеса того незамедлительно требовали. И дело было в том, что в случае, если у него появится такой аппарат, он будет от Грейс в шаговой доступности, а это его не устраивало! Ведь тогда спрятаться от её тотального контроля, который и без такой жёсткой привязки просто душил его, будет просто не возможно! А это было бы невыносимо! Не трудно представить, как это будет выглядеть! И оттого, когда партнёры и контрагенты настаивали на приобретении им такого аппарата, Битлер, чтобы это не делать, всякий раз находил какие-то дурацкие отговорки, вроде той, что это очень вредно для мозга, – тот просто плавится при разговоре, как сыр в микроволновке.

Узнав от редактора, что корреспондента сегодня, в общем-то, не ждут, Александр тут же позвонил ему прямо с корпункта, лихорадочно соображая, что будет, если он не найдёт журналиста: весь его план полетит в тартарары.

Но Соулт трубку взял… Правда, не сразу.

– Рей!.. Дружище, привет! Это Битлер!.. Если помнишь, мы с тобой как-то пересекались недавно по вопросу финансирования проектов некоего Кантемирова…

– Конечно, конечно! – раздалось в ответ в трубке. – И что?..

– Что?! – финансист сделал паузу, подумал, набрался духа и воздуха в лёгкие и выпалил. – Немного поразмыслив, я всё-таки решил этим заняться!

– Вот как?! – удивился журналист. – Весьма интересно!.. Ведь ты дал ему от ворот поворот!..

Возникла пауза, но Соулт, видимо, понимая, что надо ковать железо, пока горячо, спросил:

– Ну, и что теперь-то?!

– Срочно тащи его ко мне! – скомандовал Битлер.

– Не-е!.. Только не сегодня!.. Давай завтра! – стал возражать Соулт.

– Рей!.. Завтра я могу уже передумать! – предупредил Битлер.

– Вот как?! – удивился корреспондент. – Серьёзно?!..

Было действительно странно, что Битлер действует так импульсивно.

– Серьёзно! – Александр подыскивал подходящее объяснение своему поведению. – У меня на рассмотрении ещё один подобный проект, … довольно интересный с финансовой точки зрения. Но получилось так, что … сегодня чаша весов склонилась в пользу твоего Кантемирова! Однако кто знает, что будет завтра!.. Сам понимаешь: война за финансовые ресурсы никогда не прекращается…

– Хорошо! – с неохотой отозвался собеседник. – В общем, куда подъехать?!..

Они договорились, что встретятся в небольшом пабе, недалеко от офиса редакции, где работал Рей, но Соулт предупредил сразу:

– Возможно, Александр, я приеду один. Я понятия не имею, если честно, где искать теперь этого парня!.. Он исчез также внезапно, как и появился!.. Единственная зацепка, которая у меня есть, это адрес, который он мне оставил… Где-то в Брикстоне… И неизвестно, на месте ли он сейчас. После твоего категоричного отказа Влад засобирался в Штаты. У него там вроде бы стало что-то наклёвываться. Когда я виделся с ним в последний раз, он говорил, что будет заниматься оформлением визы… Впрочем, в любом случае, жди! С ним или без него – я приеду!..

Битлер зашёл в паб, попросил что-нибудь лёгкое на ланч и пинту тёмного свежесваренного пива, а потом, расположившись за угловым столиком, с которого хорошо просматривалось всё помещение пивной, стал не спеша есть яичницу с беконом, изредка поглядывая на улицу в узкое окно, зарешёченное частой узорчатой паутиной из квадратного витого прута в четверть дюйма.

Посетителей было немного. Заходили только завсегдатаи, – любители пропустить с утра пару-другую кружек пенного напитка. А так… Было, в общем-то, довольно пустынно. Сквозило сонной прохладой неспешного британского утра, когда все, кто спешил делать дела, уже были на месте, а те, кому торопиться было некуда, ещё не проснулись. И от того Битлер ещё острее чувствовал, что, сидя здесь, он теряет драгоценное время.

Прошёл час, второй, третий.

К его столику несколько раз подходила официантка, молодая симпатичная блондинка в белом фартучке поверх короткой юбочки, из-под которой сверкали две очаровательные стройные ножки. Подойдя в очередной раз, она убрала пустую посуду, вытерла стол, демонстративно, с каким-то непонятным вывозом, наклонившись так, что через не застёгнутые верхние пуговицы блузки ему стали видны её красивые, правильных пропорций и полноты груди, не обременённые лифчиком, потом спросила, встав перед ним в вальяжную позу и подбоченившись рукой:

– Что-нибудь ещё, сэр?

Битлер смутился и попросил меню.

Он долго искал что-нибудь позаковыристее и, в конце концов, выбрал «Мясо молодого ягнёнка, приготовленное на медленном огне, с фисташковым соусом и пармезаном». Блюдо готовилось долго, и у него был повод посидеть просто так, в ожидании, некоторое время.

Конечно, никто не мог ему ничего сказать: он просто сидит в пабе. Но Битлеру постоянно казалось, что все вокруг, – даже вот эта молоденькая официантка, наверное, несколько месяцев назад приехавшая в Лондон откуда-нибудь из глубинки, возможно, даже из Польши, в поисках лучшей жизни, – знают, что он, чужак, что он не англичанин, что он даже не европеец в их понимании значения этого слова.

Быть может, если бы он был коренным жителем Лондона, да нет, хотя бы, просто родившимся в этой стране человеком, тогда бы он так и сидел за пустым столиком, ничего не заказывая. Ему, в самом деле, не хотелось есть. Но Битлер чувствовал себя неловко, и от того не мог сидеть просто так. Конечно, в его положении с финансовой точки зрения это был сущий пустяк, мизер, не стоивший ему ничего. Но с положения морального самочувствия… Он до сих пор, несмотря на то, что прошло так много лет, не мог избавиться от внутреннего ощущения гостя в чужом благополучном и уютном доме, где ему дали приют и положение, которого достичь эмигранту практически невозможно…

Время тянулось так медленно, что казалось: его течение можно рассмотреть.

Пожалуй, в первый раз Битлер пожалел, что не имеет сотового телефона. «Всё-таки, придётся купить эту игрушку наступающего на пятки прогресса! – решил он. – Ну, тогда здравствуй, вездесущая Грейс, … прощай свобода!..»

Когда в узких двухстворчатых дверях паба, наконец, появился Рей Соулт, а за ним следом ввалился внутрь тот самый русский изобретатель-эмигрант, нахмурившийся, чем-то недовольный, надоевший ему в своё время так, что Битлеру пришлось окончательно дать ему понять: он ничем ему помочь не сможет, – Александр несказанно обрадовался, но виду не подал, стараясь сохранять при встрече рамки делового общения.

Он встал как можно спокойнее и вальяжней, будто длительное бесцельное сидение в пустынном пабе вовсе не заставило его не на шутку взволноваться, прошёл навстречу к ним через всю небольшую залу пивной, поздоровался и, пригласив за свой столик, вышел на улицу, чтобы отпустить машину, всё это время поджидавшую его на улице, в гараж…

– Знаешь! На силу его разыскал! – признался Рей, когда Битлер вернулся, по виду журналиста было заметно, что тому пришлось помотаться. – Ты не представляешь!… Я буквально снял его с «Евроэкспресса»: у него уже был куплен билет на «Конкорд» до Нью-Йорка! – Соулт сделал паузу и посмотрел на Битлера. – В общем, все расходы парня, связанные с его задержкой, теперь твои!.. Пришлось сдавать билет … с большой комиссией!

– Хорошо, хорошо! – подтвердил свои намерения Битлер и обратился к эмигранту, смотревшему на него исподлобья одновременно и с возмущением, и с надеждой. – Я полностью возмещу ваши потери!..

– Какие? – ухмыльнувшись иронично, с вызовом в голосе, поинтересовался вдруг Влад. Он говорил на русском, и английскому корреспонденту теперь было непонятно, о чём, собственно, идёт речь между двумя русскими. – У меня на завтра приглашение от американской компании!.. Встреча в Нью-Йоркском офисе!.. Я добивался этого долгое время: с тех пор, как оказался за кордоном! Вы же знаете, господин или … мистер, – как вас там? … – Битлер, что американцы по два раза не приглашают!.. И если вы задержали меня по какому-то пустяку, то простая компенсация моих издержек меня не удовлетворит!.. Задержав меня, вы оказали мне такую медвежью услугу, последствия которой я вряд ли смогу исправить! Почему я вам понадобился вдруг именно теперь, в тот последний момент, когда собирался покинуть старушку Англию и отчалить в Штаты?!.. В чём, собственно говоря, дело?!..

Кантемиров был не на шутку разъярён, а пока говорил, ярость его словно ещё сильнее распалялась произносимыми им словами. И, чтобы разрядить обстановку, Битлер решил действовать старым проверенным методом: предложить выпить. Он нашёл взглядом скучающую у стойки официантку и поманил её пальцем. Когда она подошла, он взял у неё папку с меню и протянул Рэю, чтобы занять того чем-нибудь…

– В чём дело?! – переспросил он у Влада как ни в чём не бывало. – Совпадение!.. Просто так получилось!…

– Совпадение?!.. Так получилось?! – ещё сильнее рассвирепел Кантемиров. – Значит, ничего серьёзного?!..

– Но ведь приглашение на встречу – это ещё не гарантия того, что у вас там всё получиться?! – возразил так же, по-русски, Битлер.

– Но, тем не менее! – со злостью, яростно помахал из стороны в сторону над столом пальцем Кантемиров. – Американцы, в отличие от вас, … пузотёры! – деловые ребята! Они ценят время и деньги… Причём, как свои, так и партнёров!..

Битлер скептически скривил губы, удивляясь наивности собеседника.

Рей уже что-то выбрал и делал заказ, показывая официантке в меню пальцем.

– И что? – продолжил Битлер на английском, как бы давая понять и оппоненту, что неплохо было бы перейти на язык, понятный всем присутствующим. К тому же он стеснялся общаться на родном языке, явно выдавая в себе иностранца, хотя это и без того было заметно: в отличие от русских англичане не ассимилируют чужие народности, и чужаки хорошо заметны, как жир в воде, даже если с языком у них всё в порядке.

– А то! – Влад продолжал говорить по-русски, не замечая ничего от возмущения. – Сдав билет на «Конкорд», я не просто потерял несколько тысяч долларов, хотя, в моём положении, это уже катастрофа, но и, вообще, хоть какую-то надежду на успех в моих изысканиях достойного финансового партнёра для осуществления моих проектов…

– Скажите, пожалуйста, Влад, американцам вы собираетесь также вешать лапшу на уши, как и мне? – с улыбкой превосходства перебил его Битлер. – Вряд ли даже самый смелый венчурный инвестор, если только не сошёл с ума и не решил выбросить на ветер пару сотен миллионов долларов, согласится вкладывать в вас деньги при том сыром и непрозрачном материале, который вы можете предложить!

– Но тем не менее! – Кантемиров вскинул голову и забросил на бок ладонью длинную соломенную чёлку. – Стал бы я тратиться на билет на «Конкорд», выкладывая, в сущности, последние деньги за столь дорогое удовольствие, если бы не был уверен в успехе?!

Битлер хотел возразить. Он подумал, что прекрасно знает людей таких, как Кантемиров. Они пытаются взять своё нахрапом. Ведь, в сущности, его проект больше походил на фикцию, не заслуживающую, вообще, внимания ни одного уважающего себя инвестора. Но сегодня ссориться с Кантемировым в его планы не входило. На споры с русским изобретателем было и без того бестолково потрачено слишком много времени. Что же до его отлёта в Америку на сверхдорогом «Конкорде», когда есть возможность лететь намного дешевле, хотя и несколько дольше, – обыкновенным рейсом, Битлер видел, что это чистейшей воды бутафория, которой наивный эмигрант думал удивить прагматичных американцев. Да, … лететь на «Конкорде» считалось шиком достойным миллионеров. Но если у тебя в кармане не осталось и нескольких центов для завтрака по прилёту?!..

Битлер уже несколько раз после развала Союза сталкивался с русскими эмигрантами новой волны. Уехать на Запад теперь, когда «железный занавес» рухнул, из бывшего Союза стало гораздо проще. И они поехали… Причём, поехали с такой одновременно наивной и наглой надеждой, что здесь их ждут и здесь им рады, что это ни в какие ворота не лезло! Иные даже были настолько навязчивы и назойливы, что Битлер, хотя и сам когда-то был эмигрантом, понял: столкнувшись с подобными людьми, свободный Запад скоро устанет от дикого нашествия всякого отребья, хлынувшего на него из-за рухнувшего забора! Среди них порядочных и действительно талантливых людей по пальцам можно было пересчитать, а остальные – простые искатели халявы, которая, по их, – какому-то глупому, – убеждению, здесь водилась на каждом шагу. Скоро начнёт возводить свои заборы, отгораживаясь от этого потока, уже сам Лондон!…

Впрочем, за всё то время, что общался с Кантемировым, Битлер так и не смог определить, к какой когорте, собственно говоря, отнести этого человека. Идеи его были сомнительны по большей части потому, что Влад не раскрывал их сути, предлагая купить у него кота в мешке. Таких вокруг было несметное множество. И, наверняка, за малым исключением, все они были шарлатаны. Следуя закону статистики, на который Битлер привык полагаться в своей профессиональной деятельности, Кантемиров на девяносто девять процентов был человек пустой и просто нашёл нужную волну, оседлав информацию, беспокоившую после окончания Холодной войны лучшие умы свободного мира: экологию, энергетику и климат, – источник, из которого появилась возможность черпать бесконечно, и теперь старательно пытался к нему подключиться, чтобы получить свой, пусть и не большой, но такой спасительный денежный поток. Но поскольку в этом мире был пришельцем, – чужестранцем, – и не знал, как правильно и грамотно это сделать, а Рей Соулт, который ему помогал, сам мало чего понимал, видимо, в технологии получения бюджетного финансирования сомнительных проектов или даже – просто не хотел в это ввязываться основательно, то, в конце концов, он и попал на Битлера, который, как и любой частный инвестор, не потерявший ещё головы, немного поиграв в игру под названием: изучение венчурного проекта, – должен был отослать его подальше. Что он и сделал.

Однако теперь уже Кантемиров понадобился ему. Как ширма.

Александр считал, что использовать Влада для прикрытия своих целей, совершенно далёких от финансирования его проектов, будет с его стороны морально приемлемо, поскольку и тот отнял у него уйму драгоценного времени.

Битлер окинул взглядом собеседников.

Кантемиров сидел, всё ещё озадаченно и пристально, в русской манере, уставившись на него, как на врага, как на человека, из-за которого у него сорвалась важная встреча. Видимо, он ждал от него достойного ответа на свой вызывающий вопрос.

Рей Соулт явно скучал. Впрочем, ему и понятен-то не был предмет разговора двух русских. Но он, словно провидец, видимо, понимал, что Битлер ведёт какую-то свою игру, ничего общего не имеющую с серьёзным инвестиционным бизнесом и, уж тем более, с судьбой изобретений Кантемирова…

– Я берусь финансировать ваш проект! – наконец произнёс Битлер.

Продолжая говорить по-английски, он выдержал перед этими словами для важности заявления длинную паузу и почувствовал теперь, как весь покрылся холодным потом, поскольку прекрасно понимал, что, принимая такое совершенно необдуманное решение, кладёт голову в пасть льва и ввязывается в какой-то чрезвычайно рискованный, сырой и неподготовленный проект, больше похожий на авантюру, к которым инвесторы его уровня должны относиться не то что брезгливо, а, вообще, – никак. В их адрес употреблялось название – «мусорные». А он вдруг согласился, не сделав даже элементарного финансового анализа и расчёта рисков! Да как он мог так поступать, если не было ничего сколь-нибудь оформленного и вразумительного?!.. К тому же на примете у Битлера в настоящее время не было ни одного сколь-нибудь подходящего толстосума, не только располагающего наличием достаточного свободного капитала, но и ждущего такого «выгодного» предложения для инвестиции, готового к финансированию экономической авантюры.

Дав такое обещание, Битлер припёр себя к стенке. А это означало необходимость обращаться к тестю, который, впрочем, никогда не одобрял «не своих» рискованных вложений.

Битлер сам не верил, что произнёс это!..

Теперь за частоколом многочисленных мелких финансовых дрязг, которыми были наполнены предстоящие обозримые полгода его жизни, встали несокрушимая стена огромного финансового обязательства … и проблема: как убедить крайне несговорчивого миллиардера принять участие в сомнительном и дорогостоящем проекте.

Впрочем, Битлер врал сейчас даже самому себе. Он прекрасно понимал, что не будет заниматься финансированием бредовых идей Кантемирова, а просто использует его для прикрытия перед Грейс. И всё! Так уж получилось, что единственным вариантом вразумительного объяснения его отсутствия после приезда из России мог стать только невесть откуда взявшийся Кантемиров…

Битлер знал, что сейчас нужно хорошенько напиться! Его всегда холодный ум, в глубине которого постоянно функционировал калькулятор, производивший сложнейшие финансовые вычисления, которые иногда становились понятны только потом, много позже, привык доверяться «взбрыкам» интуиции, по наитию доверяясь предшествующему опыту. Порой всё являлось наружу так замысловато, что результат манёвра становился очевиден лишь много позже выхода из него.

Вот и сейчас интуиция диктовала ему план: напиться! А, главное, – напоить, как можно сильнее Кантемирова. Надо было хорошенько поддать самому и «накачать» русского изобретателя, чтобы «влиться» в русло придуманной им сегодня легенды: появиться с Кантемировым на пороге дома и объяснить Грейс, что всю ночь отмечали начало финансирования проекта этого бедолаги!

А потом…

В принципе, только за этим Кантемиров ему и был нужен. Да! Это было не серьёзно и, быть может, даже не честно, но эмигрант заслуживал, по его мнению, такого отношения, поскольку темнил, от чего все его предложения и выглядели несерьёзно. Непрозрачность и муть всегда отпугивают инвесторов.

Потом он постепенно «свернёт» проект по хорошо отработанной им для экстренных случаев схеме, когда сначала по какой-то причине надо было изобразить заинтересованность, которой, на самом деле, никогда и не было, а впоследствии избавится от лишней головной боли…

За столом царило замешательство.

Рей Соулт, который не понял большую часть беседы, проходившей на повышенных тонах на чужом языке, воспринял слова Битлера, как пушечное ядро, залетевшее в узкое окно-бойницу паба и разорвавшееся у них на столе.

Кантемиров изменился в лице. Он был озадачен, но сквозь удивление пробивалась робкая улыбка. Напряжение, гнев и раздражённость покинули его лицо. На нём светилось то самое русское выражение Иванушки Дурачка, поймавшего жар-птицу счастья, и Битлер понял, что теперь напоить его до беспамятства будет не проблема.

– Давайте, выпьем! – предложил он, уже ни в чём не сомневаясь.

Битлер почему-то вспомнил, что фашизм, в сущности, тоже начался с попойки в пивной. Хотя тот факт не имел к происходящему сейчас никакого отношения, но ему стало вдруг забавно, что два человека с созвучными фамилиями начали свои авантюры, изменившие их жизнь, один политическую, другой финансовую, примерно с одинаковых условий – с пивной.

Вскоре на столе возникло несколько кружек пива, по паре бутылок скотча и виски. Битлер теперь с удовольствием произносил тост за тостом, нахваливая проект русского эмигранта, о котором не имел, в сущности никакого представления, и всё подливал и подливал в чарку счастливому Кантемирову спиртное, наблюдая, как тот всё больше пьянеет.

– Только уговор! – взял он Влада за плечо, когда почувствовал, что тот находится уже где-то на пороге перехода в бессознательное состояние.

– Какой?! – с готовностью, пьяно подавшись к нему и стараясь заключить его в свои объятья, поинтересовался Кантемиров.

– Моя супруга должна знать, что мы пьём со вчерашнего вечера! – по-русски сказал ему на ухо Битлер. – Понял?!

– Лады! – с готовностью, пьяно, широко кивнул головой Кантемиров, ответив тоже по-русски и в русской манере, по привычке без всякого зазрения совести идти на обман, когда дело касалось женщины.

Часа через три изрядно подвыпившая троица оказалась у дома Битлера в юго-восточном предместье Лондона.

Журналиста Битлер тут же усадил обратно в такси и, заплатив таксу и дав хорошие чаевые, отправил машину с корреспондентом прочь, а изобретателя повёл к себе домой представить Грейс. Сам он был пьян лишь немного, ровно настолько, чтобы можно было разыграть комедию с длительной попойкой, которые иногда у него случались, и, в то же время, держать ситуацию под контролем, спрятавшись за ширму образа пьяного мужа.

Битлер знал, что супруга уже увидела его, высадившегося из такси на улице перед оградой их владения, и теперь следила за его перемещениями из окна на втором этаже.

Дверь им открыл дворецкий, нанятый когда-то давно Грейс, чопорный англичанин, который, – Битлер это нутром чувствовал, – относился к нему с каким-то скрытым, но, тем не менее, проявляющимся во всём его поведении и манерах презрением. Впрочем, быть может, Битлеру это только казалось, поскольку он терпеть не мог этой напыщенности и чопорности, которая была свойственна многим англичанам.

– Добрый вечер, сэр! – поздоровался слуга. – С приездом!..

– Спасибо, Джордж! – Битлер завёл во входную дверь с крыльца дома пьяного Кантемирова.

По широкой лестнице, огибавшей дугой просторную залу вдоль стены здания и заканчивавшейся сбоку, справа от входа, со второго этажа спускалась Грейс. Она была в длинном платье, подол которого слегка придерживала в руках. Лицо её не предвещало ничего хорошего. Битлер больше притворялся, чем был пьян, и потому с каким-то внутренним трепетом смотрел на свою важно сходящую вниз супругу. Она была явно взвинчена и сердита, хотя и держала гнев внутри себя, как это было принято, не давая ему выхода наружу. Не понимая, что происходит, Грейс была в ярости. Казалось, что она готова взорваться в любую секунду. Но Битлер знал, что она сохранит спокойствие, хотя, быть может, было бы лучше, если бы она прямо сейчас выпустила гнев наружу.

– Алекзендр!.. Объясните мне, пожалуйста, что происходит?! – спросила Грейс, приближаясь и удивлённо глядя на огромного, шатающегося рядом с супругом, незваного гостя, которого тот придерживал за рукав. – Что за спектакль, хотелось бы понять?!..

Битлер, изображая изрядно подвыпившего, потянулся к ней, но она отстранила его рукой. Тогда он ухватил её за ладонь в белой перчатке и, перевернув, притянул к лицу и поцеловал шелковистую, ухоженную, всегда благоухающую кожу женщины в большой вырез в виде овала на тыльной стороне белой сетчатой перчатки.

– Дорогая, извини! – только и произнёс он, делая вид, что пошатывается и едва стоит на ногах, потом воспользовался паузой, пока Грейс набирала воздуха, чтобы задать следующий вопрос, и представил ей гостя, который смотрел на неё осоловевшими глазами, пьяно покачиваясь из стороны в сторону. – Это господин Кантемиров!.. Из России!.. Эмигрант!.. Очень крупный изобретатель!

– Но позвольте мне узнать, почему вы в таком виде?! – возмутилась, наконец, Грейс.

– Дело в том, что я отмечал с Владом, – Битлер показал на здоровенного спутника ладонью свободной руки, – начало нашей совместной деятельности!

– Какой, если не секрет?! – удивилась Грейс.

– Я приняла решение о начале финансирования его проекта!

От удивления Грейс потеряла дар речи.

Она постоянно контролировала все действия супруга в сфере реальных инвестиций.

Не вникая глубоко в суть его финансовых манипуляций, прежде чем дать разрешение, Грейс оценивала его проекты довольно быстро беглым поверхностным ознакомлением. Но её слово всегда было последним. Без её согласия Битлер не мог начать ни одной сделки, потому что на кон ставилась репутация и состояние её отца, крупнейшего банкира Англии. Ей надо было всегда знать, что её супруг, который по её представлению не мог быть финансовым гением просто потому, что она подобрала его из самых низов, фактически на улице, случайно влюбившись на какое-то время, которое, как тогда казалось, никогда не кончится, не ввязался во что-нибудь необдуманное.

Рискованные проекты Грейс, так же, как и её отец, никогда не одобряла, сразу относя их к мусору, которым, – даже если впоследствии и получат стабильный и высокий доход, – пусть занимаются другие. Она, быть может, справедливо считала, что, обладая значительным состоянием, инвестиции надо осуществлять только в надёжные проекты и финансовые инструменты, которые далеки от пропасти риска, сгубившей не один десяток некогда преуспевающих семейств, прежде действовавших на рынке вложений агрессивно и рискованно. Хотя Грейс не обладала опытом ведения самостоятельных операций, финансовое чутьё словно передалось ей по крови от отца, который всегда предпочитал соотношение риска и доходности склонять в сторону меньшего, как бы ни мала была при этом прибыль.

Услышав возмутительные до оскорбления слова мужа, который прежде всегда знал своё место и не позволял себе подобных выходок, Грейс поджала тонкие губки, но замялась в раздумье.

Выйдя замуж за русского немца, родившегося и выросшего в России, и уехавшего из Советского Союза уже взрослым, она привыкла, в общем-то, не реагировать столь бурно, как прежде, на его случающиеся время от времени заскоки и попойки, хотя, конечно, они её весьма раздражали. Но вот чтобы он при этом ещё и принимал какие-то самостоятельные финансовые решения?!.. И теперь, с порога, заявлял ей, что берётся за какой-то проект, сомнительность которого была на лицо уже от одного вида его создателя?!..

– Он останется у нас?! – возмущённо поинтересовалась Грейс у супруга.

– Влад собирался ехать в Америку! – сказал Битлер. – Я буквально снял его с трапа «Конкорда». Завтра я подыщу ему жильё. А сегодня… Пусть он переночует в комнате для гостей?!..

Грейс ещё раз, на прощанье, окинула взглядом, с ног до головы, огромную тушу незваного гостя, – высокого, красивого, интересного, но изрядно напившегося, – и своего беспардонного супруга и, распорядившись Джорджу накрыть ужин, пошла прочь по просторной зале, в глубину дома, оставив их у порога огромной прихожей.

– Я на кухню, сэр! – тут же, как только Грейс отдалилась, предупредил его слуга, давая понять, что Битлер будет заниматься собой и гостем сам, и удалился.

Битлер, скинув ботинки, отвёл Влада прямо в обуви через залу в комнату под лестницей, где иногда останавливались его знакомые. Здесь были две односпальные кровати, диван, шкаф-купе, телевизор на стене.

– Ужинать будешь? – поинтересовался он у Кантемирова, но тот пьяно замахал руками, давая понять, чтобы его оставили в покое, и, едва присев на постель, повалился на бок.

– Тазик под кровать поставь! – попросил Влад перед тем, как отключиться.




Глава 4


……………………………………………




Глава 5


Уложив спать Кантемирова, Битлер направился следом за Грейс в столовую, просторную, светлую залу в дальнем конце дома, примыкавшую к кухне.

Есть он не хотел, но присутствие на ужине было беспрекословным правилом приличия.

Грейс сидела за дальним краем длинного стола покрытого белой скатертью.

Битлер сел за ближний к двери край, делая вид, что пытается прийти в себя.

Прислуга подавала блюда.

Битлер едва-едва тронул еду, покручивая от нервного напряжения в руках серебряные с позолотой нож и вилку. Полдюжины свечей в двух подсвечниках мешали ему, как следует вглядеться в лицо супруги, которое было от того в тени. Но её упорное молчание, в котором было слышно, как она слегка стучит по фарфору тарелки приборами, как ставит на стол пузатый фужер, изредка отхлёбывая из него небольшими глотками красное полусухое вино, бутылка которого стоила, как роскошный автомобиль, давали ему тот особый знак, что всё висит на волоске от большого английского скандала, который напоминал ледяной душ.

Теперь Битлеру, в самом деле, захотелось быть пьяным, а не притворяться им.

«Да, лучше бы было напиться!» – подумал он.

Прошло, наверное, минут двадцать пять-тридцать. Ужин подходил к концу, а Грейс по-прежнему молчала. И это было необычно. Так долго прежде она не позволяла себе злиться.

– Я чувствую какой-то подвох! – наконец произнесла она, обмакивая салфеткой рот. – Я не знаю, откуда он идёт! Но… Я предупреждаю тебя, Алекзендр, что спуску не дам!..

Битлер хотел что-то возразить, но понял, что этим лишь выдаст себя, поскольку почувствовал, как Грейс прощупывает его, пытаясь заставить заговорить и выяснить, что супруг от неё в действительности скрывает.

– Весь этот балаган, который ты устроил, Алекзендр, – продолжила Грейс, обмакивая после ужина руки в большом серебряном кувшине-умывальнице с ароматной водой, – я раскусила сразу!.. Я не знаю, что ты скрываешь за этим, но постараюсь узнать…

Битлер сидел и слушал, напряжённо улавливая каждое слово супруги, каждую интонацию, с которой оно было произнесено, весь съёжившись внутри себя от ощущения того, что застигнут с поличным, хотя само это поличное, – Вероника, – ещё не открыто. Но всё уже накануне. Он почувствовал пристальный взгляд Грейс, и чтобы не выдать своего волнения, опустил глаза в тарелку.

Грейс вытерла руки, встала, прошла вдоль стола к нему и остановилась рядом.

– Я знаю, – повторяю тебе, – Алекзендр, что ты что-то скрываешь! – произнесла она тихо. – И ты очень боишься, что это что-то станет известно мне. Я не буду допытываться. Рано или поздно я всё равно узнаю. Но в наказание за то, что ты устроил этот нелепый маскарад, которым глубоко оскорбил мою проницательность, я сделаю его частью твоей жизни, Алекзендр!..

Битлер весь напрягся, удивляясь, как запросто Грейс раскусила его игру. Она положила руку на его плечо, и ему показалось, что оно сейчас отвалиться от непомерной тяжести.

– В общем, так, – заключила Грейс. – В наказание за то, что ты хотел меня провести, я возьму под личный контроль выполнение тобою обязательств по проекту этого Кантемирова. Я не знаю, ширмой какого проступка стал этот бедолага, но сделаю эту занавеску, которую ты, наверняка, хотел выбросить через пару дней на помойку, частью твоей жизни. Пусть этот проект станет твоим кошмаром!.. И это будет самым лучшим наказанием за то, что ты посмел меня дурачить!..

Грейс опустила руку с плеча супруга, но Битлер по-прежнему сидел, затаившись.

– А сейчас, – Грейс сменила тон, – я жду тебя в спальне! Даю тебе четверть часа привести себя в порядок!..

С этими словами Грейс покинула столовую, оставив Битлера в полном замешательстве: она всегда знала, чего хотела.

Не теряя времени, он направился в ванную принимать душ, беспокоясь теперь о предстоящей постели с супругой и лихорадочно пытаясь найти внутри себя возбуждение, на которое не было и намёка.

Приняв душ, он поднялся на второй этаж и прошёл по коридору в тот его конец, в котором находилась спальная комната жены.

Грейс лежала, подперев свою головку ручкой на кровати под балдахином, на атласном розовом белье. Её обнажённое тело, купающееся в мягком свете ночника в потолке балдахина, отсвечивало сквозь газовую перламутровую занавеску. Она смотрела на приближающегося супруга как голодная львица, наблюдающая за приближением жертвы.

Он приблизился к кровати, сбросил халат и проник внутрь, за газовую занавеску, но тут же поймал удивлённый взгляд супруги, устремлённый на его так и не проснувшийся сексуальный инструмент, хотя и сделал вид, что не заметил этого. Да, он пытался уговорить себя, что хочет совокупиться с нею… Грейс, в самом деле, была обворожительна. Но с ним происходило что-то странное и страшное: он так и не мог найти в себе и капли возбуждения.

Вскоре Битлер присел рядом с лежащей на боку женой, потянулся к её бёдрам, погладил шелковистую кожу, потом прилёг, стал целовать её в губы, с ужасом осознавая, что его член и не собирается возбуждаться…

Грейс, хотя и встретила его насторожено, но постепенно стала размягчаться, всё больше предаваясь неге ласк и поцелуев. Она пока ещё не заметила, что в прелюдии к соитию участвует только её тело: мужское достоинство супруга безжизненно висело между ними, и Битлер с ужасом думал, что в следующий момент его слабость обнаружится. Но, пока ещё она не была раскрыта, он силился заставить себя возбудиться, прилагая отчаянные волевые усилия. Но всё было тщетно, и Битлер не мог понять сам, что же такое с ним происходит…

Грейс, продолжая целоваться, принялась гладить его по груди, потом обняла, привлекая к себе. Он тоже обнял её за спину, прижав к себе, и с холодным ужасом почувствовал, как её лоно прижалось к мягкому комку его безжизненного члена…

В следующую секунду, едва допустив промедление, Грейс отпрянула от него, как ошпаренная кошка, вмиг очутившись на дальнем краю огромной кровати. На лице её выступил целый букет, состоящий из обиды, оскорблённого чувства собственного достоинства, удивления, возмущения, страха, негодования, ярости, презрения и отвращения к мужской слабости. Не было только одного: снисхождения или хотя бы попытки понять, что происходит с мужем.

Да он и сам не мог понять этого. Хотя и раньше либидо как-то вяло просыпалось в нём при соитиях с женой, но теперь его не было вовсе!..

Битлер в мгновение ока облился холодным потом. Если бы у него был сейчас миллион фунтов стерлингов, он отдал бы его, не раздумывая за то, чтобы его член стоял, как солдат на посту, как несгибаемый нефритовый стержень с алмазным набалдашником головки, готовый вонзиться в вульву супруги и навести там порядок, дав прикурить, понюхать пороху заскучавшим по хорошей взбучке женским прелестям жены.

Но теперь он лишь лежал на боку с мерзким ощущением своей сексуальной несостоятельности, сгорая от стыда, чувствуя, как его половой орган висит и касается атласной простыни, подобно какому-то мешочку барахла.

– Алекзендр! – Грейс вся покраснела от возмущения и стыда, с испугом и отвращением глядя на безжизненно повисший, как дохлый мышонок, член мужа. – Что происходит?!…

Она потянулась к органу мужа, пытаясь потрогать его и ещё раз удостовериться, что всё это не чудится ей, а происходит на самом деле.

Битлер почувствовал, как теплые, даже горячие пальцы Грейс дотронулись до его мошонки, подбросили несколько раз вялый, маленький, безжизненный, словно спрятавшийся в норке, хоботок члена.

Грейс брезгливо, с отвращением, словно от склизкой медузы отдёрнула руку.

– Алекзендр! – вырвался у неё вопль негодования. – Что это?!..

– Я сейчас! – Битлер быстро вскочил с кровати, прорвался сквозь газовую пелену занавески и устремился в маленькую уборную в углу спальни. Здесь он решил прибегнуть к последнему средству: растормошить спящее либидо вручную. Минут через пять отчаянных усилий это ему удалось, и он вышел и направился к постели супруги с торчащим в боевом положении, как и положено, членом, однако с недоумением и ужасом чувствуя, что возбуждение быстро угасает…

Через полчаса Битлер был уже далеко от дома. Хотя ему казалось, что он просто катается по городу, поворачивая то вправо, то влево, проезжая то по запруженным народом улицам, то сворачивая в нелюдимые закоулки, но машина как-то незаметно, хотя и зигзагами, перемещалась всё ближе и ближе к той части города, откуда было совсем недалеко до загородного дома, где находилась Вероника. Это происходило неосознанно, машинально, несмотря на то, что Битлеру казалось, то он полностью контролирует своё поведение и не собирается сегодня больше с ней встречаться. Но он врал самому себе! Словно мотылёк на яркий огонь, он неминуемо стремился к Веронике, хотя собирался всего лишь прошвырнуться по Лондону. И в этом он не хотел признаваться даже себе.

Битлер был сам не свой. Да, он, несомненно, был расстроен тем, что с Грейс у него так ничего и не получилось, и, чтобы выйти из неловкой ситуации, решил уехать из дома покататься на машине.

Битлер крутил руль, жал на педаль газа и думал о том, что же произошло, почему так случилось. Нет, конечно же, он слышал о том, что так бывает, но никогда не думал, что это произойдёт с ним. На свете много чего с кем происходит. Но почему это вдруг случилось с ним?! В самом деле, он – красивый, здоровый мужчина! И Грейс… симпатичная, привлекательная женщина, с хорошей фигурой!..

Он то и дело вспоминал последнюю сцену. Вот она лежит на своей огромной кровати с полупрозрачным балдахином, раскинув и полусогнув ноги, и ждёт его, когда он вернётся. Он приближается, проникает сквозь газовую завесу, опускается на широкое, просторное ложе, словно и предназначенное для любовных утех, покрытое атласным бельём, подбирается к ней с нижнего края постели, только и думая о том, чтобы снова не оконфузиться, забирается в развал между её ног, но уже чувствует, что там, внизу, что-то не совсем в порядке. Нет того дикого напряжения, – по-русски говоря, «стояка», – которого он только что добился неимоверными усилиями, от которого «пуговицы на ширинке рвёт». Он чувствует, как его член предательски сдувается, катастрофически падает! И когда он, целуя Грейс в губы, пытается вставить его в её вагину, то вставлять-то уже и нечего: между ног снова болтается дохлый мышонок!..

Это была катастрофа!

Грейс, повторно ждущая начала, поняла, что у мужа снова пропала эрекция. Она почувствовала, как что-то мягкое, податливое трётся о её напрягшиеся от желания, раздвинувшиеся и обнажившие малые губы и вход в вагину, налившиеся и переполненные кровью большие срамные губы, и тут же с отвращением оттолкнула мужа. Да он и сам подался назад и виновато сел на постели, рядом с ней в позу «мыслителя».

– Что происходит, Алекзендр?! – возмутилась Грейс, превратившись в голую шипящую кошку, взъерошенную и готовую его порвать. – Почему у тебя не стоит?!..

– Не знаю! – Битлер не мог придумать ничего вразумительного. – Я, пожалуй, пойду, прогуляюсь, покатаюсь по городу! – сказал он, съезжая с постели. – Может быть, всё наладиться!..

Грейс сердито наблюдала, как он одевается.

Вечер, первый их вечер после его возвращения домой, после продолжительного отсутствия, был испорчен…

Покружив ещё с полчаса по Лондону, Битлер вдруг решительно, словно опомнился, направил машину к загородному дому, где была Вероника, и вот теперь поднимался к ней в спальню на второй этаж, то ли расстроенный произошедшим конфузом, то ли пытающийся сделать вид, как предлог для сочувствия с её стороны, что расстроен.

Несмотря на позднее время, Вероника не спала. Она читала, и, судя по толстому формату книги, Битлер понял, что – Библию.

Она лежала на постели, на боку, подперев локтем голову, и даже не заметила, как он вошёл в комнату и приблизился к кровати – настолько была увлечена чтением.

Битлер изумился тому, что она читает с таким интересом. Он всегда считал, что Библия – занудная книга, толстая, тяжёлая для чтения, непонятная – такое у него было представление, хотя ни разу не пытался не то, чтобы почитать её, – даже взять в руки мысли никогда не возникало. Он не мог объяснить, откуда у него появилось такое представление об этой книге, но оно так глубоко укоренилось в его сознании, что он невольно удивился, увидев Веронику, с головой ушедшую в её чтение.

Она придвинула к кровати массивный торшер и, устроившись уютно, закутавшись в одеяло и увлекшись чтением, казалось, забыла обо всём вокруг.

Битлер остановился у самой кровати и, некоторое время, наблюдая за молодой женщиной, потом, чуть повременив, спросил:

– Ты прикидываешься или тебе, в самом деле, интересно читать эту книгу?

Вероника вздрогнула от неожиданности и только теперь заметила его. Она приподняла голову и слегка улыбнулась, заложив пальчиком место в толстом фолианте.

– Вот послушай! – сказала она так, словно он и не уезжал никуда, а только что вышел из комнаты и вернулся обратно, и зачитала ему отрывок, который в это время был перед её глазами. – «…И сказала старшая младшей: отец наш стар, и нет человека на земле, который вошел бы к нам по обычаю всей земли. Итак, напоим отца нашего вином, и переспим с ним, и восставим от отца нашего племя. И напоили отца своего вином в ту ночь. И вошла старшая и спала с отцом своим; а он не знал, когда она легла и когда встала. На другой день старшая сказала младшей: вот, я спала вчера с отцом моим; напоим его вином и в эту ночь; и ты войди, спи с ним, и восставим от отца нашего племя. И напоили отца своего вином и в эту ночь; и вошла младшая и спала с ним; и он не знал, когда она легла и когда встала. И сделались обе дочери Лотовы беременными от отца своего, и родила старшая сына, и нарекла ему имя: Моав (говоря: он от отца моего). Он отец Моавитян доныне. И младшая также родила сына, и нарекла ему имя: Бен-Амми (говоря: он сын рода моего). Он отец Аммонитян доныне» … Ну, что скажешь?!

– Да, никогда и не думал, что в Библии может быть такое написано! – Битлер присел на край широкой кровати.

– У тебя же дочь? – как бы поинтересовалась Вероника, хотя знала, что у него дочь: он как-то рассказывал ей об этом.

– Ну, и что? – удивился Битлер, присаживаясь рядом с ней.

– Ну, ты бы стал спать с дочерью, чтобы она от тебя забеременела? – в глазах Вероники блеснули озорные искорки предвкушения порока.

– Ну, – Битлер нырнул рукой под одеяло, опустив свою прохладную ладонь на её тёплый животик, нащупал аккуратно постриженную щетинку волоса на лоне, проскользнул ниже и пальцами нырнул в обжигающе горячую вульву, где уже бился в истерике, словно сумасшедшая птичка, пытающаяся вырваться из тисков клетки на свободу, возбуждённый от страсти и вожделения влажный клитор, – …не знаю.

Вопрос был бесстыдный, и хотя его дочь была уже в том возрасте, когда на неё засматривались мужчины, он как-то ни разу не задумывался об этом: она была для него его ребёнком!..

Вдруг к удивлению своему он чрезвычайно возбудился.

Как остервенелый лев, рывком сорвал он с себя одежду и нырнул к Веронике под одеяло, ощущая жар её обнажённого тела. Она слегка, игриво отстранила его, не подпуская к себе близко:

– Нет, ты отвечай на вопрос, сэр Битлер! – настаивала нагло девчонка.

– На какой?! – он не мог понять, чего она хочет, и мягко старался преодолеть её сопротивление.

– Ты бы хотел трахнуть свою дочь?!

Только теперь вопрос дошёл до него своим смыслом, и сердце Битлера бешено заколотилось.

Он никогда не думал об этом! Он никогда не смотрел на свою дочь, как на предмет вожделения. И теперь вдруг порочный дух проник в него и завладел им!

Битлер замер и испугался!.. Ответ, который прозвучал в нём, испугал его до самого мозга костей!..

– Вероника! – даже страсть его поугасла вдруг. – Ты чрезвычайно порочна!

– Я порочна?! – засмеялась Вероника с удивлением. – Я женщина!..

В мозгу Битлера вдруг на секунду блеснуло какое-то откровение, что женщина, в самом деле, наверное, не может быть порочна. Это всё равно, что предъявлять моральные претензии к куску мыла!

– Нет!.. Ты порочна! – повторил он, пытаясь утверждением прогнать прочь нечаянную и не устраивающую его догадку.

– Саша! – Вероника вдруг пристально посмотрела ему в глаза, заглянув в них так глубоко, что Битлер испугался. – Знаешь, почему ты так сказал?!

Битлер молчал, он чувствовал страх и перед собой, и перед Вероникой, которая, казалось ему, видит его нутро насквозь.

– Ты просто испугался! – продолжила она, скривив скептически прелестные губки. – А знаешь, почему ты испугался?!..

Битлер затаился в себе, как мышонок, боясь, что Вероника нащупает правильный ответ. Да, нет! Он видел, что она знает этот ответ! Ей даже не надо было его искать! Она прочла его в глубине существа Битлера, как в открытой книге, и теперь он боялся, что она огласит его громогласно, как приговор.

– Потому что, – Вероника сделала паузу, – ты её захотел!..

Слова Вероники прозвучали, как пушечный выстрел, раздавшийся рядом с ним. Они оглушили его, сотрясли головной мозг срамотой до самой глубины сознания.

Вероника весело, раззадорившись, загоготала.

Она взяла Битлера за поникший хоботок его члена, только что торчавший как осиновый кол в походе на вампира, и стала его теребить из стороны в сторону, заливаясь от смеха и глядя на очумело застывшего, словно истукан, мужчину.

– Так кто из нас порочен, сэр Битлер?! – сквозь смех спросила она. – Ты или я?!..

Битлер не мог прийти в себя. Он не мог понять, что так во всём этом развеселило Веронику, и это его раздражало и злило. Ему смешно не было.

– Ты! – наконец подтвердил он. – …Знаешь, я даже никогда не задумывался на эту тему! А теперь… Теперь!

– Теперь … эта мысль поселиться в твоей башке, – подсказала Вероника, – и будет гнездиться там, пока ты её не осуществишь!.. – она продолжала смеяться так, словно попала на самый весёлый аттракцион в своей жизни. – Вот так и рождаются маньяки, между прочим! – то ли серьёзно, то ли шутя, добавила угрожающим тоном молодая женщина, сделав паузу в смехе. – Ты будешь бороться с этой мыслью, а она будет расти в тебе тем сильнее, чем больше ты с нею будешь бороться! И, в конце концов, она тебя победит!..

Вероника снова продолжала хохотать, а он молчал.

Битлер был зол на неё. Она испортила ему настроение так же просто, как это случилось пару часов назад с Грейс.

Второй облом за вечер!..

– Посмотри, как ты её захотел! – воскликнула Вероника, больно оттягивая обмякший и мимикрировавший в пестик член за кожицу. – Ты даже перехотел меня, хотя только что пёр вперёд, как трактор!

– Не говори ерунды! – попытался защититься Битлер не столько от неё, сколько от самого себя. Эти слова он сказал больше себе, чем ей. – Никого я не захотел!

Вероника прильнула к нему.

– Саша, женщину не обманешь! Я тебя читаю, как открытую книгу! Я же не девочка, в конце концов, и даже не твоя жена, которая, наверное, кроме твоего члена, в жизни больше ничего и не видела. Я не говорю, что это плохо. Просто ты должен понять, что моего опыта достаточно, чтобы видеть твою сущность насквозь, ну, как ты видишь сущность финансов, например!.. Понимаешь?!..

– Да! – кивнул головой Битлер.

– Я просто обратилась к тёмной стороне твоей души, и там лежал готовый ответ! – объяснила Вероника.

– Откуда ты знала?! – удивился Битлер.

– Да просто мужчина так устроен, чтобы вонзать свой инструмент при каждом удобном случае во всех, у кого между ног щель!.. Любой!.. И даже библейский праведник Лот!..

– Ну, насколько я понял из прочитанного тобою сюжета, это дочери совратили своего отца! – возразил Битлер.

– Саша! – Вероника уже не смеялась, а просто весело улыбалась. – Скажи мне, пожалуйста! Мужчина, напоенный до беспамятства, в состоянии совершить половой акт?!

– Не знаю!.. Не пробовал!..

– А я знаю – нет! – Вероника отстранилась от Битлера и посмотрела на него словно серьезно, в самом деле. – Хочешь, устроим эксперимент?!

– Это как? – поинтересовался он машинально, пытаясь сообразить, что в следующую секунду придёт на ум молодой женщине.

– Напоим тебя, а потом посмотрим, сможешь ты спать со своей дочерью в таком виде или нет!..

– Перестань! – Битлер рассердился не на шутку, а Вероника снова залилась, прыснула просто, новым взрывом смеха, который сидел в ней словно в засаде.

Битлер немного послушал, как она радостно, неподдельно смеётся, где-то в глубине души понимая, что это, отчасти, и истерика, потому что из неё выходил стресс от перенесённого, почти смертельного, испытания, и радость от удачного завершения приключения, и счастье от того, что побег из её золотой клетки удался. Потом, когда Вероника снова была готова слушать его, сказал:

– Тебе весело!.. Я понимаю: твои проблемы позади. А вот мне не до смеха…

– Что случилось, Саша? – Вероника едва справилась со своим весельем и постаралась стать серьёзной.

– С женой проблемы…

Битлер отвёл в сторону глаза. Признаваться женщине в мужской слабости даже по отношению к другой было неприятно.

– Какие? – она снова приблизилась, придвинулась к нему и стала гладить его по руке, заглядывая в глаза и словно пытаясь прочитать в них истинную причину его грусти на случай, если Битлер соврёт.

– Не смог…

Возникла пауза и тишина.

Вероника продолжала его гладить теперь уже и по голове, и по груди, что выходило у неё очень искусно, и ему становилось всё приятнее чувствовать её нежные прикосновения…

– Понимаю, – наконец произнесла она. – Но ведь со мной у тебя всё хорошо!.. Значит, это не диагноз!.. Всё хорошо, Саша!

– Да, но факт – это … факт! – с досадой произнёс Битлер.

– Это психология, – ответила Вероника. – Но если ты хочешь, мы можем победить твою психологическую импотенцию с помощью твоей же физиологии… У тебя будет такой стояк, что…

– Это как? – удивился с досадой Битлер, не понимая, то ли она разыгрывает его, то ли искусно скрывает своё злорадство. Ведь женщина должна быть рада, что у её мужчины ничего не получается с другой, – это же понятно! Ему почему-то захотелось досадить ей, сделать больно, и он с вызовом и иронией спросил. – Ты что, врач?!..

Он хотел с сарказмом ухмыльнуться, но Вероника, угадав его реакцию, приложила свой пальчик к его губам, запретив ему говорить.

– Я не врач, Саша! Конечно, я – не врач! – ответила она. – Но я делала из старых пердунов резвых мальчиков, которые потом скакали на мне, как жеребцы… Не забывай, кем я была и, надеюсь, уже никогда больше не буду. Меня специально обучали техникам эротического массажа, в том числе, и весьма пикантным, но … очень действенным.

– Это каким? – поинтересовался Битлер.

Вероника не ответила. Вместо этого она снова отодвинулась от него на другой край постели и долго смотрела, словно изучала его, пытаясь проникнуть внутрь.

Спустя некоторое время она спросила:

– Тебе никогда не хотелось, чтобы тебя поимел в зад какой-нибудь мужик?..

Битлера вопрос застал врасплох. Он не ожидал такого поворота темы их беседы.

– При чём здесь это? – смутился он.

– Да всё при том же, – ответила Вероника, пристально уставившись на него, словно она готовилась превратиться в того самого мужика и поиметь Битлера в анус. – Мужской организм так интересно устроен, что главный орган, который отвечает за эрекцию – предстательная железа – находиться как раз у передней стенки прямой кишки.

– Ну, и что? – Битлер поморщился. Ему показалось, что такие анатомические подробности неуместны.

– А то, что в твоём возрасте, ближе к сорока, предстательная железа перестаёт работать, как это лучше выразиться… «с огоньком», и нуждается для нормального функционирования в стимуляции.

– Это как?..

– Она нуждается в массаже, Саша, … в массаже, – пояснила молодая женщина. – А её потребность в массаже иногда и выражается в желании, о котором я спросила.

– Ну, у меня такого никогда не было, – покачал головой Битлер.

– Плохо! – заключила Вероника.

– Это почему же?

– Значит, она у тебя всегда была вялая, и её жизнедеятельность угасает незаметно.

– Ну, уж!.. Скажешь тоже!..

Битлер не знал, что ответить Веронике по этому поводу вразумительного.

– Да, да, да! – покивала головой она с лёгкой улыбкой. – Мужской организм угасает в этом возрасте так же, как и женский. Ведь ты, наверное, знаешь, что у женщин происходит климакс в возрасте после сорока? У каких раньше, у каких позже, но он неизбежен!.. У мужчин происходит то же самое. И это выражается в том, что предстательная железа перестаёт вырабатывать свой секрет в таком количестве, как прежде, и для поддержания половой функции в нормальном состоянии мужчина нуждается в её стимуляции. Поэтому у некоторых и возникает навязчивое желание, чтобы им в задницу что-нибудь засунули…

Битлер ничего не отвечал, потупив взгляд в постель и пытаясь найти в своих воспоминаниях хоть единственный раз, когда у него промелькнула подобная мысль.

– В общем, мои рекомендации, – продолжила Вероника, – это просмотр порно и «жёсткий» массаж предстательной железы. Хочешь, я его сделаю тебе прямо сейчас?..




Глава 6


…………………………………………………




Глава 7


Поздно ночью, проделав долгий обратный путь через весь город, Битлер подъезжал к дому. Он надеялся, что Грейс уже спит, и, чтобы прислуга не доложила ей, во сколько вернулся её муж, решил попасть в свою комнату с чёрного хода, выходившего на тыловую сторону здания.

Остановив машину у заросших изрядно травой и кустарником, поскольку ими практически никогда не пользовались, задних въездных ворот, выходивших из сада, окружавшего их дом, на глухую, околичную улицу с обратной стороны владения, Битлер погасил свет фар, подошёл к воротинам с облупившейся местами голубой краской, покрывшейся, как сыпью, рябью ржавчины, открыл висячий замок и распахнул их настежь в разные стороны.

По узкой асфальтовой дорожке, ведшей к дому сквозь густые заросли этой заброшенной и неухоженной части сада, он так и поехал: крадучись в темноте, не включая не то что фары, но и, вообще, габариты с освещением, – пока вдруг прямо перед машиной не возникла серая стена трёхэтажного здания с огромными, высокими окнами, застеклёнными решётчатой ажурной рамой, с мансардой в покатой, выложенной шифером крыше. Препятствие выросло из темноты, совсем рядом с капотом так неожиданно, что Александр, хотя и ехал предельно осторожно и медленно, едва успел затормозить в нескольких сантиметрах от него.

Сдав назад и поставив «Ягуар» здесь же, на площадке справа позади похожего на небольшой дворец дома, он, стараясь не шуметь, осторожно открыл ключом скрипучую, разбухшую от влаги и заброшенности дверь чёрного хода, которой даже слуги пользовались крайне редко, и широкими шагами через две ступеньки, словно боялся опоздать, взлетел на второй этаж по узкой двухпролётной, пыльной, – камни её забыли, когда их касалась рука с влажной тряпкой, – лестнице.

Оказавшись в длинном коридоре, в одном конце которого была спальня Грейс, а в другом – его, он остановился и прислушался.

В просторном помещении с двумя огромными хрустальными, призрачно тлеющими в отсветах с улицы люстрами, колоннами свисающими с высокого потолка напротив проёмов между длинными узкими окнами на всю стену, стояла тишина. Вокруг царствовал сонный фиолетовый сумрак. Однако из узкой щели приоткрытой двери спальни супруги на коридорный паркет, натёртый до зеркального блеска, падала тонкая желтоватая полоска света. Грейс либо так и заснула, не погасив люстры и бра, либо до сих пор не спала. Второе было куда хуже.

Битлер, стараясь не шуметь, даже не шаркать по паркету, на цыпочках прокрался к своей спальной, осторожно открыл дверь, вошёл, притворив её, быстро переоделся в пижаму и лёг в такую же, как в спальне супруги, только без ажурной газовой занавески, постель с балдахином.

Теперь он был спокоен, что остался никем не замечен и мог сказать, что вернулся с прогулки почти сразу же, ну, может быть, через час после того, как уехал. Словно камень свалился с плеч, и можно было подумать теперь о чём-нибудь более стоящем, чем неприятное беспокойство по поводу незаметного возвращения.

«Всё-таки, как это мерзко и унизительно, вот так, тайком, словно вор, возвращаться в дом, который, по сути, должен быть твоим!» – подумал с досадой и обидой Александр.

Не в первый раз он ощутил всю шаткость своего положения, которое со стороны неискушённому его семейными обстоятельствами наблюдателю казалось незыблемым, твёрдым и даже завидным. Впрочем, вряд ли кто-то, кроме него самого, мог понять всю ненадёжность и шаткость его состояния, продолжавшегося уже второе десятилетие. Когда-то он думал, надеялся, что со временем всё изменится и станет по-другому. Но время шло, стремительно пролетало мимо, как ветер, а всё оставалось по-прежнему: шатко и двусмысленно. Всё было обустроено так, что, распоряжаясь ежедневно сотнями миллионов фунтов стерлингов, Битлер по сути своей был ничем не лучше лондонских бомжей, поскольку за душой не имел фактически ни одного собственного пенса. За все эти долгие годы, плавая в финансовом океане на одном из флагманов флота своего тестя, грамотно и ловко маневрируя между скалами и рифами, стараясь держаться фарватеров на каналах денежных потоков, он так и не сумел создать никакого запаса на случай своего семейного краха. Да он никогда даже и не думал об этом! Даже нескольких тысяч долларов, которые были бы неподконтрольны Грейс и скрыты от её всевидящего ока, у него не было. Он весь был перед ней, на виду, как на блюдечке, и появление в его жизни Вероники стало возможным лишь благодаря случайности, возникшей в Неаполе…

Однако, как теперь, привезя в Лондон, он собирался содержать её?!.. Ведь женщина, как машина, – требует постоянных расходов на своё содержание. И чем она красивее, тем больше требует!.. Может быть, потому и в семье у него сквозила какая-то чрезмерно прохладная атмосфера, что он фактически не мог быть для Грейс кормильцем и добытчиком и лишь выполнял под её контролем финансовые операции в интересах корпорации МакПартни. А он-то МакПартни не был…

Битлер лежал ничком на постели, глядя куда-то вверх, сквозь темноту потолка, и обозревал в который раз свою жизнь.

Да, надо было что-то делать! Сколько раз уже он давал себе обещание, что тайно создаст какую-нибудь небольшую корпорацию, которую возглавит его надёжное, доверенное лицо, чтобы часть оборотов, пусть совсем даже небольшая, но зато – его, была выведена из под контроля Грейс?!.. Он будет постепенно, раз за разом, выводить туда небольшие суммы денег и, в конце концов, создаст себе подушку безопасности на случай, если его семейная жизнь всё-таки потерпит катастрофу, – а мысль об этом постоянно сквозила в его сознании. Знаний, как это сделать, у него, как у опытного финансиста, хватало. Единственное, что было настоящим дефицитом, – так это тот самый доверенный человек, который бы не вызвал подозрений ни у Грейс, ни у МакПартни, её отца, с одной стороны, и не выдал бы его, однажды воспользовавшись ситуацией, с потрохами, со стороны другой, а с третьей – не присвоил бы себе выведенные «в тень» деньги. Такого человека, который бы смог удовлетворять всем этим условиям, Битлер, хотя постоянно искал, так и не встретил за все те, почти два десятка лет своей супружеской жизни, которые его неотвязно мучала однажды осознанная проблема. Грейс держала его под каблуком, – ему это было более чем очевидно, – с самого начала их семейной жизни. Но теперь всё очевидней становилось и другое: если он и уйдёт, то с тем же, с чем и пришёл – то есть, ни с чем…

Александр глянул на часы.

Был уже пятый час утра, а сна не было ни в одном глазу. Однако завтра ему никто ничего на бессонную ночь не скостит, поэтому надо было остаток времени постараться поспать, чтобы с утра заняться банковскими делами, в которых требовались постоянная концентрация внимания, быстрота реакции, стремительность в принятии решений, а потому – ясность ума, чему бессонница никак не способствовала.

«Интересно, почему у Грейс в спальне до сих пор не погашен свет?» – подумал Битлер.

Он поднялся с постели, подошёл к двери из комнаты и выглянул в коридор.

В дальнем конце его сквозь сумерки из щели приоткрытой в спальню Грейс двери по-прежнему пробивался узкий лучик света.

Любопытство завладело им, и Александр, стараясь не шуметь, но уже и не опасаясь, поскольку вид у него был вполне домашний, прошёл до спальной комнаты супруги и, сделав чуть шире щель в дверном проёме, заглянул внутрь.

Он ожидал увидеть всё, что угодно… Вернее нет, он ожидал увидеть, что Грейс давно уже спит, так и не погасив светильники. Ну, или не спит! Например, читает. Но то, что он увидел, ошеломило его!..

Некоторое время Битлер стоял и смотрел в приоткрытую дверь как вкопанный. Он просто не мог поверить в то, что видит, и даже несколько раз встряхнул головой, силясь проснуться от дурного сновидения. Потом всё-таки понял, что всё происходит наяву, и теперь уже стоял просто сокрушённый и опешивший от происходящего.

Спустя полчаса он всё-таки направился к своей спальной комнате, чувствуя себя настолько не в своей тарелке, настолько не в себе, что ему казалось, что предложи ему кто-нибудь выключить его жизнь, как дурное кино, он бы с радостью согласился.

Теперь, не то, что ото сна его, – от жизни его прежней не осталось и следа. Её словно бы украли! Он вдруг осознал, что положение его ещё хуже, чем ему представлялось…

Битлер так и лежал, не сомкнув глаз, до самого утра, даже не замечая, как за огромными окнами его просторной спальни сумерки сменились серым, туманным утром. Теперь он просто не мог заснуть после увиденного.

«Какая, всё-таки, сложная штука, – жизнь! – Александр понимал, впрочем, что все его рассуждения сейчас беспредметны, а, главное, – бесполезны. Рассуждать в такой ситуации было всё равно что бредить от бессилия. Будь у него мужества достаточно, чтобы вспыхнуть огнём ярости, он бы уже рвал и метал всё вокруг! Весь этот огромный дом был бы уже объят огнём его гнева, и к утру от него осталась бы лишь груда головешек… Но он просто лежал и флегматично думал, понимая, что все его размышления сродни безумию. – Тут бы с чем одним разобраться, а приходится вдруг волочь целый клубок проблем: Грейс, проект, теперь ещё и Вероника! Впрочем, проект – это тоже из-за Вероники!..

В конце концов, сексуальные отношения должны сводиться только к продолжению рода! К оплодотворению, зачатию и рождению потомства!.. Но так почему-то не получается!..

Почему?!

Посмотри, какие мерзкие формы иногда они принимают! Нет, ну как это Грейс могла допустить, дойти до того, чтобы её одновременно пользовали два мужлана?!..

А её ли?! Может, это она их имела?!.. Сучка не захочет – кобель не вскочит!.. Конечно, всегда выбор в сексе делает женщина, кроме случая с проститутками! Тут за них выбор делает мужчина!..»

Битлер ещё раз прокрутил увиденную сцену, которую долго, будто вуайерист, во всех пикантных подробностях наблюдал в щель приоткрытой двери в спальню супруги! Его бросило в пот, сначала в холодный, потом в горячий.

Это было немыслимо! Его жена не только изменяла ему, но и при этом занималась сексом не где-то на стороне, а прямо в их доме! Причём, занималась сексом групповым!..

У него это не могло поместиться в сознании! Он мог представить, что это делает кто угодно, но только не Грейс! Такая чистая, такая кристально честная и требовательная к себе в вопросах брака, такая всегда строгая в отношениях с людьми, такая серьёзная в выборе друзей и знакомых, чтобы они соответствовали её уровню, такая педантичная и пунктуальная во всех вопросах!.. Как немка!.. И тут вдруг он увидел изнаночную сторону её нижнего белья! И она была вовсе не кристальной чистоты!..

«Значит, такое было и прежде!» – ужаснулся Александр.

Его снова прошиб холодный пот.

Всё было так мерзко, так неприятно, что хотелось выпрыгнуть из собственной жизни, как из поезда, несущегося под откос…

Когда слуга пришёл разбудить его, Битлер чувствовал себя разбитым, потерянным и готовым умереть от усталости, обиды, стыда, опустошённости и сознания того, что он увидел некоторую подводную часть айсберга их семейной жизни, которой, как ему прежде казалось, никогда и не существовало.

– Доброе утро, сэр! – поздоровался дворецкий, проходя мимо его кровати в сторону окон, чтобы открыть шире тяжёлые и плотные шторы и пустить в спальню больше света, которого, впрочем, и за окном было не так много. – Как спалось?!..

Битлер не обращал внимания ни на слова слуги, ни на интонацию его голоса… Вернее, старался не обращать! Ему казалось, что дворецкий в курсе того, что теперь и он всё знает, а потому разговаривает с ним с какой-то издёвкой.

Не дождавшись от хозяина ответа, слуга сделал своё привычное дело и удалился.

Битлер продолжал лежать, соображая, что же теперь ему предпринять. В голове не было ничего, кроме ошеломления фактом, который парализовал всю его волю не то чтобы к активной жизни, но даже к движению. Все его мысли, все его желания, все его жизненные ориентиры были теперь смыты из сознания в унитаз тем новым, что вошло в его жизнь, что заполнило всё его существо и не оставило места ни для чего другого.

Дворецкий вернулся снова, теперь – звать его к завтраку, и, застав против обыкновения хозяина всё ещё в постели, в том же положении, что и в первый раз, очень удивился и поинтересовался:

– Вам нездоровится, сэр?

Битлер по-прежнему молчал, глядя немигающим взглядом куда-то впереди себя, не обращая на слугу совершенно никакого внимания.

– Я доложу, что вам нездоровится, сэр, – сообщил слуга и удалился.

Спустя некоторое время он появился снова, двигая уже впереди себя серебристую тележку, сервированную для завтрака, которую подвёз к самой постели Битлера, да так и оставил, а потом, сделав лёгкий поклон головой, удалился.

Битлер так и не притронулся к еде, пролежав в постели с неподвижным взглядом в никуда ещё битый час. Он даже не заметил, как снова заглянул слуга, слегка приоткрыв дверь, и с минуту понаблюдал за его странным поведением, а потом так же молча исчез из проёма приотворённой двери.

Видимо, он доложил хозяйке, что с её супругом происходит что-то странное, потому что спустя минут пять появилась сама Грейс.

Она зашла в спальную комнату, как всегда, – как хозяйка положения. Впрочем, она ею, по сути, и была. Битлер только теперь стал понимать до конца всю незавидность положения, но уже своего.

Он был никто.

Номинально, он был её мужем, от которого, впрочем, в её жизни, оказывается, ничего не зависело. Он был как ширма, как декорация, потому что на том месте, где он был, должно было что-то быть. А так… Он был совершенно бесполезное, лишнее звено во всей цепочке её жизни. И Грейс могла избавиться от него в любую минуту, как только сочла бы это нужным. Оказывается, она просто терпела его!..

Сколько же это продолжалось?!..

Битлеру вдруг стало холодно и страшно, он почувствовал озноб, мурашками прокатившийся по всему его телу. Его жизнь была всего лишь фантиком конфетки, который украшает вкусную начинку до тех пор, пока не придёт время её съесть…

За свою жизнь Битлер повидал много женщин. Сперва ему попадались какие-то недалёкие, глупые, а иногда и просто откровенно тупые, как дуры, русские бабы. И всё то время он мечтал встретить женщину, которая умом была бы равна ему, а, может быть, даже превосходила его в интеллекте. Безумный! Он сам не понимал, чего желал тогда на свою голову. И вот его желание воплотилось и предстало перед ним во всей своей красе. Его воплощением и была Грейс!

Что же теперь ему пожелать, несчастному?!.. Опять вернуться к простодушным русским бабам? Но туда он не хочет!.. А здесь… Он теперь чувствовал, что Грейс, словно паучиха, готовится сожрать его, как самца-паука, и этот момент, не зависимо от того, что он предпримет, неотвратимо настанет, какими бы зигзагами, словно заяц по полю на мушке у опытного охотника, не скакал он по жизни. Грейс всегда опережала его игру на шаг. Она была умна, цинична, лаконична, и, хотя позволяла себе временами пылить, но, тем не менее, большую часть своей злости и мстительной ненависти к нему сохраняла внутри своего существа. Те вспышки гнева, которые иногда проблёскивали в ней, были всего лишь вершиной айсберга. Но самое главное было даже не это. Грейс была баснословно богата. А он был гол как сокол. И когда думал об этом, то сам не мог понять, как же так случилось, что они поженились. Такие браки просто не возможны!..

«Где же та идеальная женщина, которая подошла бы мне, как замочная скважина к ключу?» – подумал он с какой-то бесконечной тоской от осознания бесполезно растраченной жизни и непоправимости допущенных ошибок, которые теперь все лежали перед ним как на ладони, но были залиты хрустальным бетоном прошлого, вмурованы в него, словно глупые насекомые в янтарь, и незыблемы.

Он вспомнил о Веронике и ухмыльнулся: «Быть может, она та идеальная женщина, которая мне нужна?..»

Но это был вздор! У неё за душой не было ничего, кроме неприятностей, которые остались дожидаться её в Москве, да таскания по всему свету в качестве дорогой постельной побрякушки. Да, она стремилась стать лучше, стремилась отгородиться от той жизни, в которую её окунула судьба, ширмой своей благообразности, какого-то, пусть даже искреннего, но словно наигранного стремления к свету, к чистоте. Но она не могла бы теперь стать той, которой была когда-то, до Москвы, той, о которой иногда рассказывала ему. То, что с ней произошло, случилось навсегда, и сколько бы она ни отмывалась от этой грязи, пятно продажной жизни, пусть даже по чужой прихоти принятой ею, въевшееся в её душу, нет-нет, да и выдавало в ней куртизанку.

Впрочем, быть может, она всегда была куртизанкой, только другого качества. Например, когда почти девочкой вышла без особой любви, как сама зачем-то в том признавалась ему, замуж за богатого и влиятельного городского не то воротилу, не то бандита. Ведь она просто продалась тогда ему, чтобы обеспечить себе сытую, беспечную и беззаботную жизнь!..

Битлер ужаснулся. Он вдруг понял, что и сам однажды продался! Раньше он об этом как-то не задумывался, но теперь вдруг увидел, что и сам поступил точно также, когда-то женившись на Грейс! Ведь при этом он получил всё, чего хотел, получил как бы авансом, в кредит, а расплата наступала только теперь, на его глазах!

Да, Грейс, как он теперь воочию убедился, практически не нуждалась в нём. Оставалась лишь Кэтти. Но и дочь скоро должна была достигнуть того возраста, когда её выдадут замуж. И после того, как та окончательно покинет родительский дом, Грейс наверняка избавится от него. А сейчас он нужен, чтобы не травмировать психику юной особы семейной драмой…

– Тебе не здоровится, Алекзендр?! – поинтересовалась Грейс, приблизившись к постели на половину расстояния от двери. – Что ж!.. Не мудрено… так набраться!

Она что-то обдумывала с минуту, глядя на лежащего перед ней в беспомощности красивого, но мягкотелого мужа, а потом сказала, перед тем, как удалиться:

– Попроси прислугу позвать врача, прими лекарство!.. И давай поскорее приходи в себя!.. Тебя ждёт работа!..

Уже на пороге обернувшись, она добавила:

– И, будь так любезен, удали этого Кантемирова из нашего дома!.. У него нехорошая привычка шляться по ночам по коридорам и заглядывать в чужие спальни!..

Это было не слыхано! Если бы Битлер не был распят своими мыслями на постели, то непременно подлетел бы к ней вне себя от возмущения. Он даже хотел вскрикнуть: «Это был не Кантемиров! Это был я!..» Но Грейс исчезла в коридоре, не дав ему опомниться. Да и, что он хотел получить в ответ?!.. Чего добивался?!!.. Чтобы Грейс выкинула его на помойку жизни раньше времени?!..





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/andrey-halov/london/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



Если текст книги отсутствует, перейдите по ссылке

Возможные причины отсутствия книги:
1. Книга снята с продаж по просьбе правообладателя
2. Книга ещё не поступила в продажу и пока недоступна для чтения